Злой рок семейства Пистолькорс

Каждый, как известно, творец своей судьбы, но нам не дано предугадать, какие последствия могут иметь наши действия. Порой самый безобидный поступок может привести к трагическим последствиям не только для нас и наших близких, но и для многих нам совершенно незнакомых людей. В это можно верить или не верить, но история хранит немало интересных событий, свидетельствующих о существовании злого рока. Особенно показательна судьба одной из линий прибалтийского дворянского рода Пистолькорс.

 

Герб рода Пистолькорс (http://www.birinupils.lv/)

 

Недалеко от Риги, на живописном берегу озера, раскинулось обширное поместье Бирини. Над гладью неспешных вод будто бы плывёт изящный дворец, вокруг которого раскинулся обширный парк с тенистыми аллеями, павильонами, парковой скульптурой и множеством романтичных уголков. Бириньской усадьбе повезло: с 1993 года здесь расположилась гостиница. Все постройки имения содержатся в порядке, и хозяева усадьбы внимательно следят и восстанавливают дворец и парк Бирини. Но гнетущая атмосфера скорби окутала это место. Кажется, что старые деревья и тёмные аллеи парка, загадочные обелиски с мальтийскими крестами и гулкие залы дворца хранят какую-то страшную тайну.

 

Дворец Бирини в наше время

 

Имение Бирини когда-то называлось Кольцене. Предполагают, что здесь находился центр ливского государства Колдесселе. На своём веку старинная усадьба повидала немало хозяев. Самыми именитыми можно по праву считать давшего ей современное название Иоганна Биринга и лифляндского картографа графа Меллина. Дочь последнего, Анна Августа, вышла замуж за Алексея Пистолькороса, потомка родовитого шведского дворянского рода. С тех пор Пистолькорсы владели Кольценом вплоть до аграрной реформы 1920 года.

 

Август и Эмилия Пистолькорс (http://www.birinupils.lv/)

 

Сын Анны и Алексея Август фон Пистолькорс женился весьма удачно. Ему в жёны досталась Эмилия Гардер, племянница санкт-петербургского банкира барона Александра Штиглица. От богатого дяди невесте досталось огромное состояние в семь миллионов рублей золотом. На эти деньги Август и Эмилия выстроили роскошный замок в Колцене. Его проект разработал Фридрих Гесс, скульптурные украшения дворца создали немецкие скульпторы К.Д. Раух и И. Шредер, а некоторые элементы декора были скопированы с интерьеров берлинского королевского дворца.

 

Дворец Бирини в XIX веке

 

К сожалению, до наших дней не сохранились многие скульптурные украшения дворца, но причудливые маскароны у окон нижнего этажа ещё на своих местах. По легенде, Август Пистолькорс привёз эти уникальные барельефы из Рима, которые показывают человеческие пороки: ужас, страдание, месть, скорбь и т.д. Над входом в здание ещё сохранилась надпись: «Relinque infantibus amorem patriae» (в переводе с латыни: «Оставляю потомкам в знак любви к родине»). Это были далеко не пустые слова, ведь Август фон Пистолькорс заботился не только о своём имении, но и благоустраивал курорт «Нейбад», современный Саулкрасты, строил школы, дороги и слыл меценатом. Тем не менее его наследие принесло Пистолькорсам, да и не только им, страдания и скорбь.

 

Маски на фасаде дворца

 

У Августа и Эмилии было два сына Александр и Эрик. Старший Александр продолжал дело отца, уделял внимание усадьбе и занимался обустройством курорта на Лифляндском побережье. Он распорядился выделить участки под дачи и организовал прямое пароходное сообщение с Ригой, укреплял дорогу, ведущую из Кольцене в Нейбад. Поддерживал лютеранский приход в Петеркапелле (сегодня Саулкрасты), церковь для которого, в своё время, выстроили на деньги его отца. В 1904 году по дороге в эту церковь Александр фон Пистолькорс неожиданно скончался. Ему было всего 53 года.

 

Дети Александра и Элиноры фон Пистолькорс (http://www.birinupils.lv/)

 

Александр женился на своей кузине Элиноре фон Пистолькорс и в браке родились два сына и дочь. Дети были очень привязаны друг к другу, особенно после внезапной смерти отца. Старший брат Эрик был болезненным ребёнком и практически безвыездно жил в Кольцене, а вот младший Макс грезил о карьере военного. Он пошёл служить в русскую армию и оказался на Кавказе, в городке Царские Колодцы (сегодня Дедоплисцкаро в Грузии). Что там произошло доподлинно неизвестно, но случилось так, что Макс покончил с собой в 1911 году. Спустя год в парке Кольцене застрелился и Эрик.

 

Ангелы в усыпальнице Пистолькорсов в Бирини

 

Убитая горем мать похоронила сыновей вместе в родовой усыпальнице, что ещё со времён графа Меллина находилась в парке усадьбы. Это уникальное сооружение сохранилось до наших дней. Встроенный в небольшой холм склеп раньше украшали скульптуры ангелов и мраморные доски с выведенными на них золотом строчками из Библии. Увы, но Элиноре фон Пистолькорс пришлось пережить не только смерть горячо любимых сыновей, но и увидеть, как были осквернены и разграблены их могилы. В 1919 году в Кольцене располагались войска большевиков и солдаты вскрыли могилы в поисках сокровищ. Рассказывают, что тело Эрика оказалось нетленным, несмотря на прошедшие годы. Грабители разбили мраморные доски и утащили всё, даже саваны, которыми были укрыты тела усопших.

 

Усыпальница Пистолькорсов в наши дни

 

Не заладилась семейная жизнь и у другого сына Августа фон Пистолькорса Эрика. Он поступил на службу в Российскую армию и уехал жить в Санкт-Петербург. Там он женился на дочери камергера Валериана Карницкого Ольге. В браке роились четверо детей. Ольга, обладавшая неземной красотой и вращавшаяся в высшем свете Петербурга, способствовала блестящей карьере своего мужа, но после десяти лет брака супруги перестали интересовать друг друга. У Ольги начался роман с великим князем Павлом Александровичем Романовым, дядей императора Николая Второго.

 

Семья Павла Александровича и Ольги Валериановны Палей

 

В 1896 году у Ольги рождается мальчик, названный Владимиром. Поначалу он тоже носил имя Пистолькорс, но когда оказалось, что он сын не Эрика, а Павла, его имя было вычеркнуто из матрикулов рода Пистолькорс. Эрик и Ольга разошлись. Он вернулся в Лифляндию, а она тайно обвенчалась с великим князем. Когда мезальянс открылся император Николай Второй уволил дядю со всех постов и запретил возвращаться в Россию. После начала Первой мировой войны, однако, запрет был снят и Павел Александрович и его жена, получившая титул княгини Палей, смогли вместе с детьми вернуться в Россию.

 

Дворец Павла Александровича в Петербурге, бывший дворец Штиглица

 

В Санкт-Петербурге они поселились на Английской набережной, в доме, который по иронии судьбы когда-то принадлежал тому самому барону Александру Штиглицу, что дал деньги на строительство дворца в Колцене. Увы, но счастье великого князя оказалось недолгим. С приходом к власти большевиков Павел Александрович и его сын Владимир Палей были арестованы вместе с другими Романовыми. Владимир погиб в шахте под Алапаевском. Павел Александрович был расстрелян в Петропавловской крепости. Ольга Валериановна покинула Россию вместе с дочерьми. Она умерла в 1929 году в эмиграции.

 

Ольга Палей в эмиграции

 

Все эти трагические события бурно обсуждались в прессе и многие не раз вспоминали те самые маски с фасада Кольценского дворца с изображением человеческих страданий. Многие считали, что это Август фон Пистолькорс накликал беду на своих потомков. К середине 1920-х годов в Латвии потомков Пистолькорсов почти не осталось. Баронесса Элинора жила в Германии, туда же переехали и дети Эрика и Ольги и только старый барон Эрик ещё жил в Риге. Казалось, что проклятие успокоилось и страшные несчастья кончились, как случилась последняя, самая страшная катастрофа.

 

Пароход «Нейбад»

 

Ещё в далёком 1907 году, продолжая благоустраивать Нейбад, Эрик фон Пистолькорс заказал на рижской судоверфи «Ланге и сын» новый пароход, чтобы улучшить сообщение курорта с Ригой. Новое судно получило имя «Нейбад» и с самого начала судьба его не баловала. То возникали проблемы с припиской к пристани в Риге, из-за чего многие пассажиры не могли понять, откуда и когда он отходит. Затем при посадке пассажиров на пристани в местечке Пернигель (Лиепупе) обломились мостки и 15 человек оказались в воде, одна женщина погибла.

 

Команда парохода «Нейбад»

 

Но худо бедно «Нейбад» продолжал свою службу, пару раз наскакивал на камни, но в общем никаких серьёзных повреждений не получал, хотя всю Первую мировую войну проработал на линии фронта близ Вентспилса. После войны пароходик перешёл в распоряжение рижского порта, а в 1923 году был продан судоходной компании «Кaija» и вернулся на маршрут Рига-Айнажи. Год спустя пароходик едва не подорвался на дрейфующей мине, но капитан вовремя заметил опасность и успел предотвратить худшее.

 

«Нейбад» уходит в море(http://www.birinupils.lv/)

 

Утро 9 сентября 1926 года выдалось пасмурным, лил дождь. На очередной рейс из Риги в Айнажи собралось немногим более 30 пассажиров, в основном рабочие. Ровно в семь часов утра капитан Густав Лилкалнс приказал отдать швартовые. В последний момент на борт парохода успели вскочить мужчина и женщина, опаздывавшие на рейс. Когда пароход пришвартовался у морской школы на Мангальсале, на него погрузили несколько ящиков и мешков с парохода «Теодор», капитан которого побоялся выйти в море из-за высоких волн.

 

Пароход «Нейбад» у пристани

 

После небольшой задержки «Нейбад» вышел в море и пошёл параллельно побережью в сторону Айнажи. Когда судно достигло местечка Вецаки, разразилась гроза. Ветер усилился, поднялись волны. Внезапно корабль стал раскачиваться, его трюм заливала вода, корпус судна накренился. Кто-то крикнул: «Корабль тонет!», среди пассажиров началась паника. Рыбаки, наблюдавшие за пароходом с берега, видели, как корабль накренился, зазвучал пронзительный гудок, призывающий о помощи. Спустя полчаса пароход ушёл на дно.

 

Пляж в Вецаки после катастрофы «Нейбада»

 

Из-за сильного шторма рыбаки побоялись выйти в море, но всё-таки сумели сообщить о случившемся в управление рижским портом. На разведку вышли буксир «Цандер» и «Зибенс». Первый, достигнув места кораблекрушения, ничего не обнаружил и, развернувшись, поспешил вернуться в порт. Второй, встретив «Цандера» на обратном пути, так же повернул. К вечеру того же дня к пляжу Вецаки прибило тело первого пассажира, это была женщина. На ней был надет спасательный жилет парохода, следовательно, у пассажиров было какое-то время, чтобы спастись с тонущего судна.

 

Спасательные работы на пляже в Вецаки

 

Вскоре стало ясно, что с «Нейбада» спаслось всего 8 человек. Среди них оказался капитан судна и его брат, супружеская пара, юноша 17 лет и две женщины, одна из которых уцепилась за всплывшую скамейку с борта парохода. Сколько человек погибло, доподлинно неизвестно, подсчёта пассажиров в те времена никто не вёл. Судя по трупам, выброшенных морем, погибших было 32, но море в тот день было неспокойным и могло унести потерпевших. По свидетельству очевидцев, некоторые из погибших были ещё живы, когда их выбрасывало на пляж Вецаки, но рыбаки не знали, как им помочь. Единственный врач в округе отказался приехать на место катастрофы, а когда подоспели столичные медики, спасать было уже некого.

 

Тела погибших пассажиров «Нейбада» перед транспортировкой в Ригу

 

Трагедия парохода «Нейбад» вскрыла множество страшных фактов. Корабль был перегружен, единственная спасательная шлюпка на борту могла вместить всего 4 человек, к тому же капитан корабля легкомысленно отнёсся к мерам безопасности и не задраил люки в трюм парохода, именно поэтому вода столь легко попала внутрь. Оказалось также, что ни рижский порт, ни судоходная кампания «Кaija» ничего не предприняли, чтобы спасти терпящих бедствие. Высланные портом буксиры и не думали искать утопающих.

 

Прибытие тел погибших в Ригу

 

Вскрылась и полная недееспособность местных властей и полиции. В Вецаки в то время был всего один полицейский участок, к тому же без телефона. Единственный телефон посёлка находился в то время в аптеке. Тем не менее полиция и айзсарги вместе с местными рыбаками пытались хоть как-то прояснить ситуацию. Впоследствии сообщалось, что многие трупы были обобраны. На берег выбросило множество бутылок с водкой и многие местные не побрезговали употребить найденное. В целом катастрофа показала, что работать на суше спасательные службы худо-бедно умеют, а вот на море нет.

 

Выжившие пассажиры «Нейбада» и рыбак из Вецаки

 

Отдельная история случилась с капитаном «Нейбада» Густавом Лиелкалном. Всё говорило не в его пользу. Выжившие пассажиры в один голос твердили, что капитан не сделал ничего, чтобы спасти пассажиров. К тому же утверждалось, что он покинул тонущий пароход до того, как это сделали остальные пассажиры. Лиелкалнс оправдывался, что его смыло высокой волной, но это обстоятельство не снимало с него вины. Суд в нескольких инстанциях оправдал капитана, несмотря на многочисленные протесты родственников погибших людей. Густав Лиелкалн продолжил свою работу в судоходной компании «Кaija», но судьба всё-таки отплатила ему. В 1929 году пароход «Лайма» под командованием Лиелкална пропал в Балтийском море, он вышел из Кёнигсберга в Ригу, но так и не добрался до цели. Чуть позже обломки «Лаймы» выбросило недалеко от Вентспилса. Никому из команды парохода спастись не удалось.

 

Капитан Лиелкалнс и одна из спасшихся с парохода

 

Пароход «Нейбад» пролежал на морском дне более 10 лет, в 1938 году его подняли. Когда из корпуса откачали воду и выгребли нанесённый водой песок, оказалось, что он неплохо сохранился. Уцелели некоторые вещи пассажиров и груз парохода. Один из выживших пассажиров пришёл на судоверфь в Болдерае, где находился корабль и среди найденных внутри теплохода вещей нашёл свою сумку со столовыми приборами, которые вёз на дачу. Позднее пароход пустили на переработку, хотя его всё ещё можно было использовать.

 

Остатки парохода «Нейбад» после поднятия

 

Трагедия парохода «Нейбад» была, пожалуй, самым страшным эпизодом межвоенной Латвии. Она нашла отражение во многих рассказах и даже песне. Рассказы о трагедии передавались из уст в уста не одно поколение. В конце концов, эта ужасная трагедия послужила толчком к развитию спасательной службы в Латвии. К сожалению, она, однако, не стала последней подобной катастрофой в Риге и её окрестностях. А вот проклятие Пистолькорсов, кажется, успокоилось. Будем надеяться навсегда.

 

Кирилл Соклаков