Вариант Барбаросса

«Великий труд фюрера», конечно же, не мог долго ждать. Летом 1941 г. ему суждено было претвориться в жизнь. Бывший офицер вермахта Г. Киссель в своих мемуарах описывает последние минуты перед вторжением на советскую территорию: «…18 июня 1941 года командиров батальонов известили о том, что через несколько дней начинается операция против России в соответствии с «планом Барбаросса». Три дня прошли в напряженном ожидании важного события. Однако на той стороне реки все было тихо. В три часа утра 22 июня по мосту в немецкий Перемышль прошел товарный поезд из России, а в 3 часа 30 минут мы начали артиллерийскую подготовку…».

Из приказа командира 47-го танкового корпуса немецкой армии Лемельэена, генерала танковых войск от 21-го июня 1941 г.: «Солдаты 47-го танкового корпуса! Мы находимся накануне великого военного события. Фюрер снова зовет нас в бой. Теперь надо разбить Красную Армию и тем самым навеки истребить большевизм – смертельного врага национал-социализма. Мы никогда не забывали, что большевизм нанес удар ножом в спину наших войск во время мировой войны и виновен во всех несчастьях, которые испытал наш народ после войны. Вы всегда должны это помнить! Я знаю, что все вы будете рады окончанию долгого времени ожидания и с нетерпением ждете новых боев. От вас потребуются необычайные усилия, безустанная выдержка и готовность к большим лишениям. Теперь вы должны доказать, какие вы парни! Мы горды тем, что корпус будет действовать на решающем участке фронта наступления. Наша цель далека, это вражеская столица Москва. Мы достигнем этой цели, если каждый из вас ее осознает и будет готов с радостью отдать все свои способности. Не оглядываться по сторонам, смотреть только прямо на цель! Наш лозунг гласит: Вперед на врага! Победа будет за нами! Да здравствует наш фюрер!»[8].

Итак, война Третьего Рейха с Россией, которую позднее назовут Великой Отечественной, началась. Латвия, как уже говорилось, стала одной из первых республик СССР, на территории которых развернулись военные действия. Немногим более двух недель вермахту потребовалось для захвата большей части Прибалтики. Полностью германские войска заняли Латвию 8-го июля 1941 г. С этого момента Литва и Латвия, а позднее и Эстония[9] , включились в планы по реализации установления блока «Остланд». Наряду с другими рейхскомиссариатами «Остланд» был подчинен созданному в Берлине 17-го июля 1941 года имперскому министерству по делам оккупированных восточных территорий («восточному министерству») во главе с ближайшим сподвижником Гитлера, ведущим идеологом расизма и колонизаторской политики на Востоке, прибалтийским немцем Альфредом Розенбергом[10]. 

Из приказа Гитлера о гражданском управлении во вновь оккупированных восточных областях от 17-го июля 1941 г.: «1) По прекращении военных действий во вновь захваченных восточных областях управление этими областями переходит от военной администрации к гражданским властям. Области, которые в соответствии с этим должны быть переданы гражданским властям, а также момент передачи будут определены мной каждый раз специальным указом;… 4) Рейхсминистром по делам оккупированных восточных областей назначается рейхслейтер Альфред Розенберг. Его резиденция находится в Берлине; … 8) К обязанности рейхсминистра по делам оккупированных восточных областей относится определение прав для территорий подчиненных ему вновь оккупированных восточных областей. Он может передать полномочия по определению прав рейхскомиссарам; 9) Рейхскомиссарам подчиняется вся администрация на их территории в вопросах гражданского порядка…»[11].

Некоторые части плана организации Остланда были предложены 25-го июня 1941 г. известным в Германии геополитиком, философом и историком Фридрихом Хассельбахером. Будучи неофициальным советником германского МИДа, а после «восточного министерства», он высказал в меморандуме свои предложения насчет Прибалтики: в частности, Хассельбахер предлагал различать население прибалтийских республик по расовым, этническим и культурным признакам и для каждой из групп проводить свою политику: одних онемечивать, других использовать в качестве рабсилы, третьих выселить с родных мест с целью освобождения территории.

В целом «План Ост» являлся программой массовых этнических чисток населения Восточной Европы и СССР в рамках более глобального нацистского плана по «освобождению жизненного пространства» (т.н. Lebensraum) для немцев и других «германских народов» за счет территорий «низших рас».

Советник настоятельно рекомендовал переселить 400 тыс. человек вглубь России. По его мнению, самой «перспективной» расой к онемечиванию оказывались эстонцы, «менее пригодными» – литовцы, о латышах его отзыв был таким же негативным. Вполне вероятно, причины той негативной оценки скрывалась за тем, что «хотя латыши в большинстве по своей расовой субстанции представляют в общем и целом пригодный материал для онемечивания (преимущественно «нордический тип»), они по своему национальному складу обладают многими негативными чертами и поэтому требуют настороженного отношения к себе со стороны немцев. Они нуждаются в перевоспитании и до завершения процесса германизации ни в коей мере не могут приравниваться к немцам. По отношению к ним должна проводиться тактика «позитивного отбора»[12].

Кроме всего прочего, меморандум содержал политическую оценку латышей как нации и указания на возможные перспективы онемечивания: «При всей своей интеллигентности и при всех организаторских способностях латыши в политическом отношении являются незрелыми. Их политическую самостоятельность нужно с самого начала свести к минимуму... Латыши не способны подчинить свою жизнь другим идеалам, кроме как интересам своей выгоды. Используя это качество латышей, мы сможем легко манипулировать ими и тем самым препятствовать их национальному единению. До тех пор, пока не осуществлена ассимиляция, между всем немецким и латышским в этой стране должна проводиться резкая разграничительная черта. Немцы всегда должны держать латышей на расстоянии от себя... Важную роль в онемечивании латышей должна играть их армейская служба... Через десяток лет, а возможно и раньше, онемечивание латышей уже не будет составлять проблему... Высшим принципом обращения с латышами должно быть проведение последовательной линии».

Если рассмотреть некоторые точки зрения на «вопросы онемечивания» прибалтов, то немецкому командованию к единогласно выраженному мнению долгое время прийти никак не удавалось, и эта тема постоянно обсуждалась. Так, например, 7-го февраля 1942 года в «восточном министерстве» состоялось специальное совещание, в котором кроме шести высокопоставленных сотрудников министерства участвовали представители ведомства Гиммлера, главного управления РСХА по вопросам расовой и переселенческой политики, рейхскомиссариата по укреплению немецкой расы, института антропологии и других учреждений. На совещании штандартенфюрер СС профессор Шульц из главного управления расовой и переселенческой политики заявил, что по результатам проверки, среди поляков «полноценными и пригодными» являются лишь три процента населения, и среди населения Прибалтики число «расово полноценных» может быть столь же мало и, в крайнем случае, составит менее половины. Не придя к единому мнению, один из участников совещания д-р Фишер из института антропологии напомнил, что «фюрер отдал приказ», согласно которому необходимо начать эвакуацию «нежелательных элементов». В конце концов, большинство участников совещания все же пришли к единодушному выводу, что было бы предпочтительным побуждать эстонцев, латышей и литовцев к добровольному переселению в глубинные русские районы.

По оценке руководителя отдела планирования в главном штабе СС оберфюрера СС Конрада Майера, из числа прибалтийского населения на месте нынешнего проживания могут быть оставлены и онемечены свыше 50% эстонцев, до 50% латышей и до 15% литовцев. Остальные должны быть выселены. С похожей точкой зрения выступает и Гиммлер. В своем письме от 12-го июня 1942 г. начальнику штаба имперского комиссариата по вопросам укрепления германской расы бригаденфюреру СС Грайфельту, управление которого разработало план по эвакуации «лишнего контингента» с занятых территорий в течение 20 лет, выражает свое одобрение относительно этого плана: «… Этот двадцатилетний план должен включать полное онемечивание Эстонии и Латвии... Я лично убежден, что это можно сделать... Хуже обстоит дело с Литвой. Здесь мы в меньшей степени можем рассчитывать на онемечивание населения. Более того, нам следует разработать общий план колонизации этой территории. И это должно быть сделано».

В документах нюренбергского процесса приведены слова Гиммлера, в которых он подчеркивал, что «для населения на Востоке не могут существовать выше, чем четырехклассные школы. Такая школа должна научить считать до 500, расписаться, обучить тому, что божьим повелением является повиновение немцам, честность, усердие и вежливость. Обучение чтению считаю не обязательным»[13].

После завладения обширными восточными территориями последовали соответствующие распоряжения и указания. 18-го июля 1941 г. вступило в силу Распоряжение Геринга о гражданском управлении оккупированными восточными областями, согласно которому, на основании приказа фюрера, управление этими областями переходит от военных служебных инстанций к органам гражданского управления. Это будет иметь место, как только боевые действия во вновь оккупированных восточных областях закончатся и фюрер издаст соответствующее распоряжение. В соответствии с приказом Гитлера, намеревалось «область бывших свободных государств Литвы, Латвии и Эстонии, а также территория, населенная белорусами, в качестве имперского комиссариата Остланда должна перейти в гражданское управление, подчиненное имперскому министру по делам оккупированных восточных областей. Область, расположенная западнее Двины, исключая Ригу, но включая Якобсштадт, исключая Двинск, но включая Друху, а также область, находящаяся севернее линии Друха – Малетай – Ранмискес г-Вистиция, подлежат немедленной передаче от военных органов имперскому комиссару по делам Остланда. …местопребывание имперского комиссара по делам Остланда, который должен находиться в Риге, еще остается в Каунасе, инспектор по экономическим вопросам Севера будет представлен перед имперским комиссаром начальником экономического штаба в Каунасе. … «Указания по руководству экономикой» («Зеленая папка») сохраняют свою силу в вышеперечисленных областях впредь до особого распоряжения»[14].

На занятых территориях немецкий язык приобретает первостепенное значение и объявляется единственным официальным языком, которым должны владеть все служащие. Те, кто не владел им в должной мере, подвергались увольнению. 7-го марта 1942 г. «восточное министерство» издает указание, согласно новому распоряжению разговаривать и вести переписку в латвийских учреждениях можно лишь на немецком языке. В переписке запрещено использование названий населенных пунктов и городов на латышском языке. Все названия городов и поселков переведены на немецкий.

В покоренных областях имело место проявление народного сопротивления, поскольку любое подавление свобод встречает такое же активное противодействие. Для обеспечения безопасности войсковых частей, находящихся на оккупированных территориях, после доклада командующего армией, фюрер 22-го июля приказывает сделать дополнение к директиве за №33: «Имеющиеся для обеспечения безопасности в покоренных восточных областях войска ввиду обширности этого пространства будут достаточны лишь в том случае, если всякого рода сопротивление будет сломлено не путем юридического наказания виновных, а если оккупационные власти будут внушать тот страх, который единственно способен отбить у населения всякую охоту к сопротивлению. Соответствующие командующие вместе с подчиненными им войсковыми частями должны нести ответственность за спокойствие в их районах. Не в употреблении дополнительных охранных частей, а в применении соответствующих драконовских мер командующие должны находить средства для поддержания порядка в своих районах безопасности»[15].

Позднее этот документ получил продолжение. 23-го августа 1941 г. рейхслейтер А.Розенберг издает указ о вынесении специальными судами приговоров о смертной казни лицам, неповинующимся оккупационным властям. Согласно этому указанию, «местное население обязано вести себя в соответствии с немецкими законами и приказами, изданными для него немецкими властями. Поскольку местные жители не являются немецкими подданными или лицами немецкой национальности, они подлежат следующему особому положению о наказаниях (подлежат смертной казни, а в менее тяжелых случаях заключению в каторжную тюрьму): 1) Все лица, осуществляющие акт насилия против немецкой империи или против органов власти, находящихся на территории оккупированных восточных областей; 2) все лица, намеренно разрушающие учреждения, принадлежащие немецким властям, объекты, служащие деятельности немецких властей, или сооружения, служащие общественным интересам; 3) все лица, распространяющие враждебные немцам слухи путем ведения ненавистнической или подстрекательской пропаганды; 4) все лица, подстрекающие к неподчинению указам или постановлениям немецких властей; 5) все лица, совершающие акты насилия, направленные против немецких граждан или лиц немецкой национальности в связи с их принадлежностью к немецкому народу; 6) все лица, совершающие акты насилия против военнослужащих немецкой армии, немецкой полиции, в том числе ее вспомогательных сил, представителей управления государственной трудовой повинности, работников немецких властей, служебных органов или партийных организации НСДАП; 7) все лица, намеренно совершающие поджоги и тем самым разрушающие общенемецкое имущество или же имущество немецких граждан либо лиц немецкой национальности.

Смертной казнью карались и все те, кто имел сведения о намерениях совершить все перечисленные правонарушения и сознательно не сообщил о них соответствующим инстанциям. Меру наказания определяли специальные суды. В тех случаях, когда специальный суд оказывался не в состоянии срочно собраться для принятия решения, в то время как общественная безопасность и порядок требуют немедленного вынесения приговора, соответствующий командир полицейского полка или полка СС «Мертвая голова» либо руководитель оперативного отряда полиции по охране безопасности могли приказать военно-полевому суду принять дело к судопроизводству. Это решение могло быть вынесено в тех случаях, когда преступник мог быть изобличен без большого объема доказательств и свидетельских показаний. Военно-полевой суд создавался в составе председателя, который должен был, по меньшей мере, иметь звание командира батальона, либо начальника оперативного отряда полиции по обеспечению безопасности, а также двух офицеров или сотрудников полиции либо войск СС. Военно-полевой суд мог выносить лишь смертные приговоры, приговоры о заключении в концентрационный лагерь вместо каторжной тюрьмы либо оправдательный приговор[16].

Существовали некоторые правила поведения войск на востоке. Генерал-фельдмаршал фон Рейхенау командующий 6-й армией в приказе от 10-го октября 1941 г. дает четкие указания к тому, как нужно поступать в тех или иных случаях солдату вермахта, находясь на восточных территориях. В качестве основной цели военного похода против «еврейско-большевистской системы» является полный разгром государственной мощи и искоренение азиатского влияния на европейскую культуру. Например, осуждались следующие действия: «Снабжение питанием из полевых кухонь местных жителей и военнопленных, которые не работают на вермахт, является такой же неправильно понятой гуманностью, как и раздача сигарет и хлеба. … Отступая, Советы часто поджигали здания. Войска заинтересованы в ликвидации пожаров только тех зданий, которые должны быть использованы для расположения воинских частей. В остальном исчезновение символов бывшего некогда господства большевиков, в том числе и зданий, соответствует задачам войны на уничтожение. Никакие исторические или художественные ценности на Востоке не имеют значения. … Необходимо полное разоружение населения в тылу сражающихся войск, принимая во внимание протяженность и уязвимость путей подвоза. Насколько это возможно, следует прятать и охранять трофейное оружие и боеприпасы. Если же боевая обстановка не позволяет этого, то оружие и боеприпасы выводить из строя. В случае применения оружия в тылу армии со стороны отдельных партизан, применять в отношении их решительные и жестокие меры. … Страх перед германскими мероприятиями должен быть сильнее угрозы со стороны бродячих большевистских остатков»[17].

Ко всему прочему приказ ставил новые задачи перед солдатом с отвержением всяческих политических рассуждений о будущем. Так, в частности, солдату предписывалось: 1) Полное уничтожение большевистской ереси, Советского государства и его вооруженной силы; 2) Беспощадное искоренение вражеской хитрости и жестокости и тем самым обеспечение безопасности жизни вооруженных сил Германии в России[18].

В ноябре 1941 года в высших командных кругах появился четкий план, расписывающий и регулирующий экономические выгоды, которые принесли новые земли на востоке для Европы. Вот, некоторые его главные положения: В дальнейшем ходе войны высшим законом всякого экономического мероприятия в оккупированных восточных областях являются потребности военной экономики. В перспективе оккупированные восточные области будут экономически использоваться как колонии и колониальными методами. Исключение делается только для части Остланда, которая, по указанию фюрера, предназначена для онемечивания.

Во всей экономической работе главным является производство продовольствия и добыча сырья. При помощи дешевой себестоимости продукции, при сохранении низкого жизненного уровня местного населения ставится цель достичь наиболее высокого выпуска продукции для снабжения рейха и остальных европейских стран. … Сколько-нибудь заслуживающая упоминания легкая промышленность и промышленность широкого потребления не должна существовать в оккупированных восточных областях. Наоборот, задача европейской, в особенности немецкой, промышленности заключается в том, чтобы перерабатывать выпускаемое в оккупированных восточных областях, используемых в экономическом отношении как колонии, сырье и полуфабрикаты и покрывать насущные потребности восточных областей в промышленных товарах широкого потребления и в средствах производства. … Об обеспечении населения ценными продуктами потребления не может быть и речи. Наоборот, все тенденции повышения общего жизненного уровня должны заранее подавляться самыми жестокими средствами. Виды и количество поставляемых в оккупированные восточные области товаров широкого потребления и средств производства должны быть согласованы с экономическими инстанциями при рейхскомиссаре. …

Остланд также, в первое время, должен снабжаться в самом скромном объеме. Поставленная на длительный срок задача онемечивания Остланда не должна привести к общему повышению жизненного уровня всех проживающих там народностей. Только находящиеся в Остланде или переселившиеся туда немцы, а также онемеченные элементы могут быть обеспечены лучше. … Уровень зарплаты и цен в России нужно держать на самой низкой ступени. Всякие нарушения политики зарплаты и цен, направленной исключительно на службу интересам рейха, будут беспощадно пресекаться. Для Остланда также действует основной принцип, что излишки, в особенности из сельскохозяйственного сектора, должны стекаться в рейх по самым низким, какие возможно, ценам[19].

Таким образом, немцы еще в 1940 году подготовили и в 1941 реализовали план по захвату новых территорий на востоке. Как видно из вышеизложенного, место коренному населению в этих планах было отведено не самое завидное и подразумевалось, что, в конечном итоге, либо они сами покинут свои земли, оставляя их завоевателям, либо станут одними из тех, кого немцы называли «Untermenschen»[20]. Все эти планы содержались в особой секретности и стали известны общественности лишь после завершения войны. В общей сложности нацисты планировали переселить из Остланда (Польша, Прибалтика, части Украины и Белоруссии) 31 млн. человек, заполняя свободные территории «истинно арийской расой». В центральном берлинском органе СС «Das Schwarze Korps» за 20-е августа 1942 г. была опубликована статья под названием «Германизировать?», в которой говорилось: «Наша задача – не германизация Востока в старом смысле слова, не обучение местного населения немецкому языку и немецким законам. Наша задача обеспечить, чтобы на Востоке жили только люди действительно немецкой, германской крови…». Доказательства этого факта фигурируют и в материалах судебного дела, проходившего в Риге в 1946 г. над немецким командованием, где в качестве элементов обвинения приводятся личные указания Гиммлера об отношении к прибалтам в Остланде: «…латыши, литовцы и эстонцы – это низшие расы, в связи с этим обстоятельством необходимо обозначить степень отношения к этим народам». Главным образом Гиммлер планировал высылать население этих стран в Германию на работы, а на их место поселять немцев[21].

Проблема отношений между народами Остланда и германским руководствам фигурирует и в материалах следствия по делу обвинения Ф.Эккельна в 1946 г.: «Прокурор:– Что значит онемечивать? Включить Латвию, Литву и Эстонию в состав Германии? Эккельн: – Гитлер, Гиммлер, Геринг и Розенберг были единодушны во мнении, что Балтийские республики необходимо уничтожить. Сразу же после их оккупации мы начали это реализовывать»…

Интересно, насколько была бы завидной судьба прибалтов, в случае победы фашистской Германии? Был ли шанс на этническое возрождение у покоренных народов? Вряд ли. Если принять во внимание все озвученные выше планы Третьего рейха…

В нескольких километрах южнее от города готовится масштабное наступление. Немецкий саперный батальон переправляется на другой берег для закрепления позиций и устройства понтонного моста через Даугаву. Утром первого июля начинается наступление, уже к 9 утра отряды вермахта перебрались на правый берег и со стороны Латгальского предместья подошли к Железнодорожному мосту. «Проходя мимо окопов, вырытых защитниками Риги, солдаты забрасывали их гранатами. Неподалеку, возле зенитной батареи, был обнаружен убитый расчет. Взяли в плен раненого солдата и лейтенанта. Их отвезли в больницу Красного Креста».

Вспоминает Артур Лудриксонс: «Когда немцы 1 июля пересекли Даугаву и вошли в оставленную красноармейцами Ригу, то возле Центрального вокзала и на ул. 13 Января находились 3 немецкие машины: 2 танкетки и 1 автомашина. У конца железного моста еще находились погибшие и раненые, около больницы Красного Креста во дворе были пленные и расстрелянные немецкие солдаты»[23].

Свои наблюдения из Риги в начале июля передает немецкий корреспондент газеты «Die Front» Винбеверс: «Через некоторое время на улицах стали появляться вооруженные гражданские лица – латышские патриоты, ищущие спрятавшихся бойцов Красной армии. Какие-то женщины к павшим немецким солдатам положили цветы. Через час, в 10 часов утра, город наполнился колокольным звоном. Народ валом стал выходить на улицы, некоторые были вооружены. Кое-где звучали выстрелы. Немецкие отряды начали «зачистку» только что захваченной южной части города. Жители сообщали им, что части Красной армии ушли на восток. Отовсюду раздавались восторженные крики, город наполнился красно-бело-красными латвийскими флагами, девушки надели национальные костюмы. Проходившие маршем колонны немецких солдат жители забрасывали розами и сигаретами. Женщины и девушки угощали их помидорами, огурцами, бутербродами, пивом и всем, что смогли достать. Призывы и аплодисменты не смолкали. Мужчины залезали на тяжелые машины и плакали от радости. Все спрашивали: «Почему вы не приходили раньше? Мы так долго вас ждали!». Солдатам жали руки, произносили слова благодарности и пожелания. На улицах люди поют народные песни. Вспомогательные силы полиции под латвийскими знаменами маршируют по улицам города. Бывшие полицейские надели свою старую форму. По радио звучит марш. Еще горит Рига, догорают советские танки, но люди на них не обращают внимания, поскольку сегодня латвийский народ благодарит немецкую армию за освобождение от красного террора»…

Вышесказанное подтверждает и шведская газета «Stockholms Tidningen» от 3-го июля: «1 июля в 10 часов утра начали звонить колокола и люди потоком хлынули на улицы. Повсюду развевались красно-бело-красные флаги. Не прошло много времени, как образовались вооруженные отряды самообороны, которые маршировали под знаменами. Среди жителей показались латышские полицейские в старой форме».

В первые дни выхода газета «Tēvija» довольно часто публикует заметки и всякого рода городские зарисовки на тему недавних боевых событий. Вот еще одна из них, отражающая настроения в городе: «Сон убегает из города, в котором еще продолжают «действовать» последние остатки Красной армии. И когда над рижскими крышами поднимается солнце нового дня, рижане стоят у радиоприемников с надеждой, что, наконец, он сообщит им долгожданную новость, которую прождали несколько бессонных ночей. Аппараты включены, настроены на рижские волны, и все знаки свидетельствуют о том, что радиостанция начала передачу. ... в 9 часов зазвучал мужской сильный голос… Говоривший сообщил, что Рига освобождена от коммунистов-бандитов, и латвийская земля вновь свободна. В конце сообщения голос предложил латвийцам вывесить красно-бело-красные флаги, чтобы приветствовать освободителей – героических солдат вождя Великой Германии Адольфа Гитлера и радоваться освобождению».

Впервые за последний год по радио зазвучала народная молитва «Dievs, svētī Latviju!»[24]. Пишет корреспондент «Tēvija» А.Квалис: «…Неподалеку от префектуры подбитые танки и бронемашины, возле них лежат убитые как в военной форме, так и гражданские. Над городом появляется множество самолетов с черными крестами на крыльях. У Пороховой башни собирается молодежь и старики, которые зачислены в добровольческий отряд для «зачистки» города от оставшихся красноармейцев. Вскоре такие группы заняли радиофон, почту, телеграф, префектуру и пр. Над рижским замком развевается латвийский флаг, такой же самый над радиофоном, а еще через несколько мгновений уже все столичные улицы красно-бело-красные. …посреди дорог валяются портреты Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина – тех, кто нас вел к самым ужасным временам – коммунизму.

С самого раннего утра в городе еще не было немецких солдат[25]. Префектуру заняла группа самообороны Виктора Арайса, известного впоследствии зондеркомандера. Радиофон под свой контроль захватил отряд айзсаргов под руководством А.Экста. Произнесенные им слова из латвийского гимна стали сигналом латвийцам оставить убежища и почувствовать себя вновь свободными. Люди хлынули в центр города, к памятнику Свободы. Прозвучало приглашение латвийским офицерам собраться у радиобашен[26]. После того как небольшая группа офицеров собралась, они все направились в Дом Латышского общества на ул. Меркеля 13, чтобы обсудить и принять решение о том, что в настоящий момент делать латвийским офицерам и политическим деятелям. В частности, на собрании в Доме Латышского общества говорилось об организации и участии всех добровольцев в восстановлении независимости Латвии. Собранием руководил полковник Крейшманис. Был организован провизорский государственный аппарат под названием «Латвийский Организационный центр» (ЛОЦ). Этой коллегиальной организацией руководил и представлял ее на стороне полковник Е.Крейшманис. Уже в первые дни ЛОЦ организовал тесные контакты с командирами немецких подразделений, находящихся в Риге и в руках которых находилась военная власть. К этим командирам были прикомандированы офицеры связисты. Среди прочего, прозвучал призыв к гражданам сдавать оружие и автомобили в распоряжение Центра.

Отряды добровольной охраны в городе были организованы полковниками-лейтенантами В.Вейсом и Р.Осисом. В помещениях Рижского Городского управления Здоровья началась регистрация добровольцев. За короткое время их набралось порядка 5 000 человек. Среди них были: бывшие солдаты, айзсарги, полицейские, студенты и др. Из их числа составили отряды самообороны, которые по необходимости отправляли на ликвидацию остатков сопротивления как в Риге, так и за ее пределами. Нередко до захвата немецкими частями в городах появлялись латвийские комендатуры под руководством офицеров латвийской армии, которые занимались обеспечением правопорядка. Кроме всего прочего, начались переговоры о составлении нового правительства Латвии с бывшим министром сообщения Б.Эйнбергом, предполагалось, что он будет временно исполнять обязанности премьер-министра.

Рижский комендант полковник Уллерсбергер сегодня подписал приказ, согласно которому, в Риге организована служба вспомогательной полиции (Hilfpolizei). Отличительным знаком члена этой организации служит красно-бело-красная лента на левой руке. Начальником вспомогательной полиции назначен полковник В.Скайстлаукс.

После полудня командир боевой группы полковник Уллерсбергер произнес радио-речь латвийскому народу, выразив радость по поводу освобождения Латвии. Свою речь он закончил словами «Dievs, svētī Latviju!»: «… Великая немецкая армия с большой радостью освободила старую Ригу от ярма большевизма. Мы обещаем, что вместе с латышским народом плечом к плечу будем бороться до изгнания последнего большевика с этой земли. Dievs, svētī Latviju!».

Из воспоминаний очевидцев событий 1-го июля: «Латышские женщины и уличные мальчишки занимались грабежами в Старом городе и на Мариенштрассе [ул.Марияс] в магазинах табака, мануфактуры и спиртных напитков. На берегу Двины лежали трупы немецких и русских солдат. Первые немецкие части вошли в Ригу. Молодые латыши и латышки (интеллигенция) выражали свою благодарность за «освобождение», бросая цветы на дорогу, по которой шли немецкие части. Моторизированные части проезжали по городу, и народная толпа восторженно приветствовала их. По улице Бривибас маршировала группа молодых, более состоятельных латышей, вооруженных пистолетами. Они остановилась у бывшего дома НКВД [ул.Бривибас 61]. Молодой латыш обратился с речью к толпе, которая в это время собралась. Он призывал латышей начать борьбу вместе с «немецкими друзьями» против внутреннего врага, т.е. против коммунистов и евреев».

В этот же день в первом номере газеты «Tēvija» приводится описание города после ожесточенных боев накануне. После обстрела Рига понесла значительные потери: пламя пожаров уничтожило некоторые кварталы внутреннего города целиком – от таможенного сада (ул.Цитаделес) до железнодорожной насыпи и глубиной до улицы Вальню не осталось ни единого целого дома. Нетронутыми остались: замок, Армейский Экономический магазин (ул.Аудею 16) и еще несколько домов. По словам очевидца, «старого города больше нет». Еще хуже картина в Задвинье: три моста взорваны, все левобережье затянуто клубами дыма. С обеих сторон мостов семь разбитых зенитных батарей и окопы. «Рядом стоит немецкий охранник – здоровый, сильный, приветливый, интеллигентное лицо», – добавляет корреспондент. Жители Задвинья известие об освобождении Риги получили немногим позднее, так как были повреждены электрические и телефонные провода. Однако красно-бело-красные флаги там показались еще два дня назад: «На улицах, по которым ездили немецкие солдаты, начали развеваться национальные флаги». Несмотря на строжайший запрет, латвийцам удалось сохранить национальные флаги, и сегодня весь город ими украшен.

В своих мемуарах Х.Рудзитис вспоминает первое июля: «…из какого-то открытого окна на ул.Мартас звучал национальный гимн, передаваемый радиофоном. Трудно описать то ощущение радости, что охватило, когда я услышал эти звуки. Казалось, никогда раньше наш гимн не звучал так мощно и с таким воодушевлением. Только те, кто сам это пережил, эти моменты, поймет мои чувства. … Сейчас же вышли на улицу. Со всех сторон потоком тянулись толпы. Улицы наполнились радостными людьми. На лицах снова появились улыбки. Незнакомые люди обнимались. На некоторых домах уже показались латвийские национальные флаги. … Если на улицах появлялась группа немецких солдат, толпа встречала их аплодисментами и радостными криками. … Возле памятника Свободы выросли горы цветов. Каждый желал положить хоть один цветок к латвийскому символу Свободы. На площади около Национальной оперы разместилось множество тяжелых бронемашин… Из здания оперы в национальных одеждах вышла Милда Брехмане-Штенгеле. На большом подносе она несла бутерброды, которыми угощала солдат».

Тем не менее, в городе действует комендантский час. На городских улицах с 22 до 6 утра в целях безопасности запрещено появляться. По распоряжению полковника-лейтенанта В.Вейса, начальника временной полиции порядка, всем гражданам, у которых находится оружие (винтовки, револьверы, охотничьи ружья и пр.) и у тех, у кого нет на него разрешения начальника службы порядка, незамедлительно надлежит его сдать в полицейские участки не позднее 2-го июля до 18 часов. Тех, кто не сдаст оружие, ожидает наказание по законам военного времени.

С сегодняшнего дня определены новые системы денежного обращения. Установлен курс немецкой марки: одна марка равна десяти советским рублям. Из немецких марок для обращения пригодна Reichskreditkassenscheine. Кроме того, по распоряжению руководителя государственной торговой инспекции капитана Кикутса, всем работникам торговли и промышленных предприятий с завтрашнего дня необходимо явиться на работу в установленное время.

Восстановлено движение общественного транспорта. Из 163-х автобусов в распоряжении граждан остались только 30, которые при отступлении не использовались отступающими войсками, поскольку были сломаны. Пострадали также трамваи. Управление городского движения организовало ремонтные бригады, которые уже приступили к работе по восстановлению трамвайных путей и, при удачном их завершении, после 18 часов движение трамваев по маршруту № 1 (до Воздушного моста), №2, №11 и №6 может быть возобновлено. Постепенно планируется восстановить движение по маршрутам №4 и №5, а после и в Задвинье. Автобусы начнут нормальное движение намного позднее, т.к. необходимо отремонтировать дороги и сломанные машины. Стоимость проезда определена в 20 копеек за полный билет и 10 копеек детям. Все льготные тарифы отменены до соответствующего распоряжения.

2-е июля. Среда. По распоряжению руководителя государственной торговой инспекции капитана Кикутса, с целью обезопасить от злоумышленного хозяйствования директорам торговых предприятий надлежит перенять в свое распоряжение бывшие государственные учреждения – военторг, флотторг, спецторг и мастерские. Перенимая предприятие, им необходимо составить акт. Кроме того, в городе панические настроения – горожане закупают товары, запасаясь большим количеством, – главным образом, продуктами. Такое поведение совершенно необоснованно, – убеждает население немецкое руководство. О таких несознательных гражданах просят сообщать в полицию или инспекцию. На сегодняшний день за один раз потребителю разрешено приобрести не более: 2 кг муки, 1 кг соли, 1 кг хлеба, 10 шт. яиц, 5 коробок спичек, 1 куска мыла, 2 пачек папирос, 2 свечи, кофе и чая по 1 пачке. Необоснованное завышение и неуказание цен на товарах считается преступлением.

Частично возобновлено трамвайное движение. С сегодняшнего дня трамваи маршрута №1 ходят от Воздушного моста до бульв.Аспазияс, №11 от бульв.Аспазияс до Межапарка, №6 от моста Саркандаугава до Национальной оперы. Вечером планируется пустить трамваи по 4 маршруту от ул.Таллинас до почты. В ближайшие дни восстановят линии маршрутов №7 и №10. В Задвинье трамваи на линии маршрутов №8 и №9 ходят от конечной до бульв.Намейша (бульв.Ранькя дамбис).

Вместе с началом работы на предприятиях выясняются потери оборудования и разрушений. Что касается железной дороги, например, на станции Пречу обнаружена дорогая машина по сварке рельсов, которую так и не успели эвакуировать советские власти. На данный момент выяснено, что на рижском узле остались 100 пассажирских вагонов и примерно 1 000 грузовых. В депо Шкиротава остались более 20 локомотивов. На ВЭФе оборудование и машины в полном порядке. Советские войска пытались вывезти цветные металлы, радиоаппараты и телефоны, но, загрузив в вагоны, все это так и осталось брошенным на станции Земитаны. Работы на ВЭФе начинаются завтра. На предприятии «Латвияс Коквилна» оборудование в полном порядке, работы начинаются с завтрашнего дня.

Сегодня на Лесном кладбище состоялась церемония захоронения солдат вермахта. Репортаж с места событий передает корреспондент газеты «Tēvija»: «Многие рижане пришли почтить память доблестных воинов Великой Германии, которые пали, освобождая Ригу от коммунистического ярма. Еще задолго до начала множество людей собралось возле кладбища. На их лицах читалась искренняя благодарность вождю Великой Германии Адольфу Гитлеру и его непобедимой армии, которая освободила латвийскую землю от большевистских бандитов. У каждого в руке цветы. … Почетная охрана состоит из латышских солдат, мазпулков и скаутов. Твердым шагом, с винтовками на плече явилась рота немецких солдат, майор Блумс и полковник Скайстлаукс».

3-е июля. Четверг. Приказом под №9 полковника В.Скайстлаукса ограничено движение в районах взорванных и сожженных домов. Закрытой зоной считается район по набережной от ул.13 Января до Яуниелы, Яуниела, Домская площадь, ул.Шкюню, ул.Калькю, ул.Калею, Яня сетас, ул.Скарню, ул.Грециниеку, ул.Пелду и ул.13 Января.

Поскольку движение в городе затруднено ввиду разрушенных дорог и доставка продовольствия значительно задерживается, торговый отдел приглашает всех сельских жителей привозить свои урожаи в Ригу и продавать их горожанам. Открыты и работают все рынки. Удобнее всего подвозить продукты в Агенскалнс, Торнякалнс, Саркандаугаву и на некоторые другие рынки. Для обеспечения жителей Задвинья необходимым используется корабельное сообщение через Даугаву. Согласно указанию торгового инспектора Кикутса, самовольная денационализация торговых предприятий не допускается.

Поступило предупреждение, что некоторые запасы продовольствия, не вывезенные советскими войсками, отравлены или испорчены. Например, найдены запасы шпека, облитые керосином, и залитый дегтем овес. В случае обнаружения гражданами укрытого продовольствия, рекомендуется обращаться в ЛОЦ на ул.Меркеля 13.

На ул.Валдемара 1 во 2-й Рижской городской гимназии оборудована столовая, где все желающие могут получить продукты и пожертвования. 2-го июля услугами столовой воспользовались около 3 000 человек. Туда же можно принести свои пожертвования.

4-е июля. Пятница. Одним из главных событийдня сегодняшнего становится обнародование факта расстрела латышских «патриотов» советскими военными властями 25-28 июня в Центральной тюрьме. Сегодня в 6 утра в тюремном дворе начались раскопки жертв. На вскрытии могил присутствовали: журналисты, вицепрокурор О.Зутис, А.Мачс, судебные врачи, исполняющий обязанности начальника тюрьмы Е.Руска, а также сотрудники прокуратуры и врачи. Поначалу были откопаны трупы 10 расстрелянных, которых удалось идентифицировать по разным квитанциям, обнаруженных в одежде. После этого в тюремный двор была допущена публика.

На первой странице сегодняшней газеты «Tēvija» напечатано приглашение: «Все национально думающие латыши, перконкрустовцы, студенты, офицеры, айзсарги и другие, кто хочет активно участвовать в очистке нашей земли от вредных элементов, может присоединиться к команде безопасности. Ул.Кр.Валдемара 19»[28]. Тут же публикуется обращение от имени Латышской национальной женской лиги с предложением жертвовать в пользу пострадавших от военных действий граждан. Одежду и деньги можно приносить по адресу ул.Базницас 13-1.

С сегодняшнего дня приказано избавится от прежних названий предприятий, данных советской властью. Особенно от тех названий, где встречается слово «красный». Например: «Красный металлист», «Красная звезда», «Красный металлург» и пр. Всем директорам этих предприятий в самые короткие сроки надлежит сменить названия, в соответствии с политикой освобождения, и дать предприятиям прежние названия.

Едва войдя в Ригу, немцы чувствуют здесь себя полными хозяевами, которые пытаются показать населению, что они тут надолго и возврата к прошлому не будет, о чем свидетельствует грозное предупреждение в газете «Tēvija»: «В Риге, очевидно, есть еще люди, которые не видели или не хотят видеть приход новых времен. Есть еще помещения, магазины и витрины, где болтаются красные тряпки, развешены разные плакаты, и даже рожи московских бандитов. Давно уже пора этому бреду и лжи исчезнуть. Если сегодня и завтра эти лохмотья не исчезнут, можно ожидать, что вместе с ними выкинут и хранителей этой «дорогой памяти».

На общем фоне чувства свободы и пользуясь возможностью, латышское общество спешит вновь обрести государственную независимость и восстановить собственное правительство. 4-го июля члены Латвийского Организационного центра (ЛОЦ) попытались сформировать временное правительство независимой республики при активном участии Б.Эйнберга, бывшего министра сообщения. В качестве государственных деятелей были избраны следующие руководители из числа бывшего латвийского государственного аппарата: министр финансов – Я.Скуйевиц, министр торговли и промышленности – А.Булли, министр земледелия – А.Кюзи, министр сообщения Т.Штейнберг, министр благосостояния – О.Сили, министр госконтроля – П.Ванагс, руководитель Латвийского банка – Я.Сталбов[29].

5-е июля. Суббота. Вечером из Германии через Лиепаю в Ригу прибыл бывший латвийский военный представитель в Германии Александр Пленснер и бывший военный представитель в Литве полковник-лейтенант Виктор Деглавс. Командующий балтийским флотом адмирал Класенс уполномочил полковника Пленснера на организацию и руководство сил самообороны в береговой полосе. Данная возможность в какой-то степени означала возрождение латвийской армии, однако, в то же время новым формированиям не полагалось использовать собственные национальные знаки отличия, поскольку это могло считаться политическим актом. Забегая вперед, скажу, что при всем этом оптимизме латышского руководства их надежды на независимость все же не осуществятся, вдобавок 18-го июля один из активных латышских деятелей полковник-лейтенант Деглавс будет найден с простреленной головой на лестнице в доме Пленснера. По официальной версии – самоубийство. Проводить детальное расследование немецкие власти запретили.

В газете сегодня опубликовано время работы промышленных предприятий и магазинов: Армейский Экономический магазин – по рабочим дням с 9 до 17:30; продуктовые магазины – по рабочим дням с 6:30 до 17:30, в выходные с 8 до 10; рынки – с 7 до 15 часов, по субботам с 7 до 18; рестораны, кафе и кондитерские – по рабочим дням с 9 до 19, по выходным с 13 до 19; хлебно-кондитерские – по рабочим дням с 6:30 до 19, по выходным с 8 до 19; парикмахерские – с 8 до 19, по выходным с 8 до 11.

С этого дня работникам вспомогательной службы выдаются новые белые ленты с печатью немецкой комендатуры и номером.

На Лесном кладбище при большом скоплении народа сегодня состоялось захоронение 98 латышских «патриотов» расстрелянных в Центральной тюрьме.

7-е июля. Воскресенье. Газеты публикуют «Сообщение латвийскому народу» от германского верховного главнокомандующего о сдаче оружия: «Немецкие военные силы пришли не как враги латвийского народа, а как ваши освободители от дикого большевизма. Борьба ведется лишь против большевиков и их руководства. Латыши! 1) Поддержите немецкие военные силы там, где только возможно. Каждый оставайтесь на своем рабочем месте! Пресекайте предательства и саботаж от предателей народа и прислужников большевиков! Отдайте оружие! 2) Невыполнение этого сообщения немецкое командование будет вынуждено применить самые жесткие меры: а) каждое сопротивление будет пресекаться на месте; б) предателей и их пособников расстреливать на месте; в) ограбление, порча продуктов, уничтожение машин и хозяйственных ценностей – это саботаж, виновные будут караться смертью. За умышленную или неосторожную порчу связного оборудования, телефонных и телеграфных проводов, немецкой армейской почты виновные будут расстреляны как вредители».

Понемногу восстанавливается общественный транспорт. С 6-го июля возобновлено движение поездов. Со вчерашнего дня восстановлена и работа почты, временно можно отсылать только мелкие посылки. Стоимость отправки посылки весом до 1,5 кг стоит 75 копеек, 2 кг – 1 рубль. С целью компенсировать недостачу транспортных средств решено использовать в большем объеме гужевой транспорт.

Вчера тысячи рижан в кинотеатрах «Сплендид Палас» (ныне «Рига») и «А.Т.» (ул.Калькю 24) смогли посмотреть победный марш воинов Великой Германии. За полтора часа зрители увидели 18 дней победных маршей в Польше, Голландии, Бельгии, Норвегии и Франции. «Бесстрашный оператор зафиксировал борьбу под Роттердамом, Денкерком и Парижем. А также бои за пресловутую линию Мажино. Против пламенных языков огнеметов и пикирующих бомбардировщиков не смогли устоять многие бункеры, и один за другим пали. Вскоре над Эйфелевой башней развивался флаг Великой Германии, а немецкие парни маршировали под Триумфальной аркой». Фильм закончился появлением вождя Германии А.Гитлера в Компьенском лесу, куда в историческом вагоне явилась французская делегация просить перемирия. Завтра, в понедельник, в 18:30 в «Сплендид Палас» и «А.Т.» на фильм приглашены немецкие и латвийские руководящие и ответственные работники. Места для них зарезервированы.

8-е июля. Понедельник. Сегодняшний день можно считать началом крушений надежд латвийского общества на восстановление утраченной независимости. Объявленные раньше полномочия Пленснера и Деглава на формирование сил самообороны аннулированы. Начальник полиции бригаденфюрер СС Вальтер Шталеккер издал распоряжение о том, что он единственный, кто отвечает за безопасность армейского тыла и категорически запрещает носить любую не немецкую униформу и приказывает незамедлительно сдать оружие, распоряжение касается и отрядов самообороны. Неподчинение карается смертной казнью. Таким образом, первые национальные военные формирования были ликвидированы, чтобы в дальнейшем начать формирование новых, подчиненных немецкому командованию. На момент ликвидации национальное формирование насчитывало до 6 000 человек.

С целью обсуждения сложившейся обстановки, ЛОЦ в помещениях Министерства финансов созывает собрание. В числе присутствовавших значатся бывший министр финансов А.Валдманис, бывшие работники государственной, хозяйственной и культурной сферы. От имени ЛОЦ на собрании присутствовали генерал В.Скайстлаукс, полковник-лейтенант Р.Вецкалниньш, полковник-лейтенант Лицис, капитан Штейнберг. В состоявшемся обсуждении было подтверждено полномочие ранее назначенного временного правительства и рассмотрена тактика сотрудничества с немецкими властями. На втором таком собрании, 11-го июля в помещениях Министерства образования, была достигнута договоренность о направлении делегации в Берлин, в составе которой значились В.Деглавс, А.Валдманис, Г.Целминьш, с целью получить ясный ответ о дальнейших планах немецкого командования в занятой ими Латвии. Однако этим намерениям так и не удалось осуществиться, поскольку немецкие власти не позволили делегации выехать с официальным визитом, предложив взамен лишь поездку частного характера.

На этом же собрании 11-го июля был составлен текст телеграммы А.Гитлеру, в которой самоназначенные члены ЛОЦ выразили свое доверие и просили разрешения участвовать в создании «Нового порядка»: «Фюреру и рейхсканцлеру Адольфу Гитлеру, главная ставка. 11 июля 1941 года во вновь освобожденной Латвии впервые собрались представители различных слоев и профессий, чтобы выразить признательность всего латышского народа славной немецкой армии и всем немцам, участвовавшим в освобождении Латвии, и особенно – великому, победоносному предводителю немецкого народа и всех индогерманских народов Адольфу Гитлеру. Надежды всего латышского народа участвовать в освободительной борьбе Европы мы возлагаем на решение Адольфа Гитлера. Латышский народ полон решимости участвовать в строительстве новой Европы и с покорностью ждет соответствующего решения Адольфа Гитлера. Альфред Валдманис, руководитель делегации; полковник-лейтенант Виктор Деглавс, делегат; Густав Целминьш, делегат». Нечто похожее латышские делегаты уже писали буквально еще год назад великому вождю товарищу Сталину. Как можно увидеть, текст хвалебного послания самоназначенцев латышского самоуправления почти не изменился, поменялась лишь личность для восхваления.

Сегодня вышло распоряжение начальника штаба сил самообороны полковника А.Пленснера, предписывающее латвийским солдатам, айзсаргам, полицейским и патриотам незамедлительно наладить связь с немецкими военными формированиями и заведениями: «Сохраняйте жизни латышей и их имущество от большевистских банд. … Охраняйте железнодорожные мосты и важные хозяйственные объекты от разрушений русскими и большевистскими бандами. … Группам самообороны необходимо носить форму латвийской армии, полицейскую или форму «мазпулков», с повязкой национальных цветов на рукаве. Повязка нумеруется и опечатывается в немецкой комендатуре. Если нет формы, достаточно повязки».

Сегодня же опубликовано приглашение рижского коменданта полковника-лейтенанта В.Вейса бывшим инструкторам, кадетам и айзсаргам вступить в отряды самообороны по адресу ул.Миера 60, прием с 9 до 14 часов.

…

20-го июля вышел приказ генерала В.Шталеккера о формировании латышской «вспомогательной полиции» в Риге и ее округе. Приказом предписывалось набрать: 1 500 человек полицейских (ранее были на службе 2 700), 400 человек тюремных надзирателей, 100 человек железнодорожной полиции, 260 человек портовой полиции, 240 человек рижской окружной полиции, 500 человек зачислить в резерв. Всего 3 000 человек. В соответствии с распоряжением, эту цифру нельзя превышать.

В середине августа в Ригу возвращается бывший командир Курземской дивизии генерал Оскар Данкерс, бежавший на запад 20-го июня 1940 г. После возвращения у него состоялась встреча с командующим армией группы «Север» генералом Роком, в ходе переговоров Рок высказал идею об управлении внутренними землями представителями латышской национальности. О.Данкерс пообещал дать ответ в течение двух дней. После этой встречи Данкерс направился к бывшему президенту Латвии Альберту Квиесису и обрисовал ему сложившуюся ситуацию. После чего президент ответил: «Управление государством во время оккупации предусмотрено в международной гаагской конвенции и это законно… По-моему, было бы неправильным, если мы откажемся от предложенного управления государством. Отказываясь от сотрудничества, мы теряем возможность быть в курсе того, что происходит в немецких учреждениях и их работе, и мы бы не знали, что происходит с нашими людьми, землей, имуществом. Напротив же, сотрудничая с латвийскими учреждениями и служащими, у нас появляется возможность, по меньшей мере, продвигать жизнь в нужном нам направлении, сохранить народ от произвола и беззакония и обратить зло во благо».

Генерал Данкерс воспользовался советом и уже 21-го августа генерал Рок уполномочил генерала О.Данкерса на управление частью Латвии[30]. В дальнейшем он правомочен проверять состав всех латвийских центральных учреждений и, в случае необходимости, выступать с предложениями о назначении новых должностей или их отмене.

Фактически в первом Земельном управлении было пять человек, а также полковник-лейтенант В.Вейс, Ев.Андерсонс и генерал О.Данкерс[31]. Расширение организации произошло в декабре 1941 г. после переговоров с членами ЛОЦ. Однако признание генеральным комиссаром Отто Дрекслером нового состава произошло в марте 1942 г., после соответствующего распоряжения рейхсминистра А.Розенберга от 7-го марта. Тем не менее, на действия организации накладывались некоторые ограничения. Например, Самоуправление не имело прав судебного коллегиального органа, генеральный директор за свою деятельность ответственен перед генеральным комиссаром Дрекслером и что он признает Данкерса единственной правомочной персоной, представляющей латвийскую государственность.

Латвийское самоуправление состояло из следующих лиц: Генерал-директор внутренних дел – О.Данкерс, его заместитель – В.Вейс, генерал-директор образования – М.Приманис, генерал-директор юстиции – А.Валдманис, генерал-директор финансов – Я.Скуевиц, генерал-директор сельского хозяйства – В.Загарс, генерал-директор сообщения – О.Лейманис, генерал-директор ревизии – П.Ванагс, начальник канцелярии – А.Скреберс. В марте 1943 г. А.Валдманиса заменил бывший президент Латвии А.Квиесис, а с января 1944 г. сенатор Т.Звейниекс.

О том, сколь были самостоятельны в руководстве страной новые латвийские власти, ясно показывает распо­ряжение от 5-го ноября 1941 г. рейхскомиссара Трампедаха генеральному комиссару в Риге О.Дрекслеру: «Указываю, что 18 ноября, в день, когда прежнее латышское свободное государство праздновало свою неза­висимость, не должны проводиться никакие мероприятия, на которых особо подчеркивалась бы былая неза­висимость, напоминающие о ней либо пробуждающие надежду на независимость в будущем… Если латыши предусмотрят мероприятия, противоречащие духу вышеупомянутого указания, они всеми средствами (в случае необходимости – полицейскими) должны быть предотвращены». Этот указ четко и ясно дает понять, что надежды на восстановление независимости немецкими властями были пресечены в корне, что, впрочем, и было предусмотрено ими заранее в плане «Ост». Кстати, вновь о самобытности и былой независимости латышского народа немецкое командование вспомнит в ноябре 1944 г., когда немецкая армия окажется замкнутой в «Курляндском котле», тогда все газеты будут кричать о нависшей угрозе латышскому народу со стороны советской власти.

Немногим позднее, 16-го апреля 1942 г., распоряжением комиссара Рижского городского округа и обербургомистра Х.Витрока введено переименование улиц, площадей и парков Риги (например: ул.А.Деглава – ул. Румпенгоф, бульв.Аспазияс – аллея фон дер Гольца, ул.Бривибас – ул.А.Гитлера, ул.Кр.Валдемара – ул.Г.Геринга, ул.Дзирнаву – ул.Р.Вагнера, ул.Элизабетес – ул.Вальтера фон Плеттенберга, ул.Гоголя – ул.Кирхгольмер, ул.13 Января – ул.Генерала фон Хутиера, ул.Лачплеша – ул.Карла Ширрена, ул.Марияс – ул.Плескауер (Псковская), ул.Меркеля – ул.Бисмарка, бульв.Райня – бульв. А.Розенберга и др.). По плану немцев из Латвии должно было исчезнуть всякое понятие «латвийский», особенно показателен случай с переименованием Латвийского университета, который с 1942 г. стал называться просто – Университет в Риге.

Не смогло новое латвийской правительство спасти от выселения из страны собственных граждан. С начала 1942 года население Латвии немцы стали вывозить в Германию для работы на военных предприятиях. Немецкие власти присылали молодым людям извещения об обязательной явке в полицейские участки. Оттуда их направляли в Германию. В 1944 г. на «добровольцев» велась настоящая охота (при помощи сил военных и полиции): их ловили на улице, по квартирам и сажали в поезда или пароходы, отправляющиеся на запад. Организаторами этих акций были Руфф и Эккельн[32]. Таким образом, на основе данных латвийских архивов, можно говорить о том, что из страны были вывезены 279 615 человек, из них около 76 000 рижан. В каждой из прибалтийских республик существовал специально учрежденный для этих целей орган, который занимался выселением граждан и заселением колонистов – «Ansiedlungsstab».

В том же 1942 году на железных дорогах для местных рабочих были введены телесные наказания палками. Об этом удручающем факте свидетельствует телеграмма управления государственными железными дорогами за №2185 от 20-го февраля: «За нарушение служебной дисциплины со стороны служащих из местной национальности, особенно за неявку на работу, опоздание, явку в нетрезвом состоянии, невыполнении служебного приказания и пр. впредь взыскивать с полной строгостью: а) в первый раз 15 ударов палкой по обнаженному телу; б) при повторении – 20 ударов…». Как один из видов наказания была введена практика урезание заработной платы вплоть до 25%.

По сути, воссозданное руководство латвийского государства при немецкой оккупации в большей степени можно назвать фикцией, обладающее небольшим набором полномочий. Никаких значительных решений, как и указаний, правительство не было правомочно ни принимать, ни издавать. Все значительные решения принимались либо местными немецкими комендантами, либо рейхскомиссарами в Берлине… Надежда на обретение независимости и свободы с приходом немцев окончательно исчезла.

«Каждому свое». Этот принцип справедливости, изобретенный еще в античные времена, в политике Третьего рейха получил небывалую масштабность в самом гипертрофированном виде. Этим принципом новая власть оправдывала любое свое действие и применяла повсеместно. Большинству из нас, пожалуй, это изречение известно по надписи на воротах концлагеря Бухенвальда, который функционировал с 1937 г. как место для особо опасных преступников. Однако в дальнейшем гитлеровцы его стали использовать для заключения туда политических преступников, евреев, цыган и других «неполноценных» народов с точки зрения расовой политики рейха. По общим подсчетам исследователей, через этот пункт прошли более двухсот тысяч человек, четверть из них там нашли свою смерть. Надпись на воротах «Каждому своё» видели все, кто когда-либо прибывал сюда… Ниже приведу показательные и говорящие сами за себя факты того, как претворялся в жизнь нацистами этот ставший бесчеловечным принцип в Латвии.

Единственной проблемой своих неудач, как, впрочем, и общемировых, фашистская Германия считала наличие, в первую очередь, еврейского народа, живущего по всему миру, а также других «неполноценных» народностей (цыгане, славяне, прибалты и пр.). Объявив немецкий народ «эталоном», гитлеровская политика начала примерять «арийский облик» на всех и вся, без всякого сожаления уничтожая «несоответствующих». Единственный вождь тоталитарного государства, которым являлась Германия в 30-40 гг., претворяет в жизнь целенаправленную идеологию, ловко подменяя ее тезисы реальностью. Центральное значение в национал-социалистской идеологии начинает занимать расистское учение. Вокруг него разворачивается все составляющие элементы на­ционал-социалистской идеологии, и весь последующий ход истории протекает в русле ее понимания. Объяснение нацистами действительности в свете собственного понимания и видении мира достигает такого масштаба, что окружающим кажется уже невозможным поверить в то, что мир мог развиваться иным путем. Конечной целью подобной идеологии ставилась борьба за обеспечение существования арийской расы и за чистоту ее крови. Арийская раса при этом являлась главной представительницей культурного развития всего человечества.

Главными идеологическими трактатами национал-социализма становятся две книги, одна из которых «Моя борьба» А.Гитлера, и вторая – «Миф ХХ века» А.Розенберга[33] Автор первой книги видит неудачи и врага немецкого народа в поражении Германии в Первой мировой войне и позорном Версальском мире, а также в неуспехе Веймарской республики. Гитлер прямо называет главного врага – это марксистское учение и его мировоззрение, которое отобрало у вождей национального возрождения миллионные массы. Целью пропаганды становится привлечение тех, кто по крови национал-социалист, но пока еще настроен к ним враждебно. По словам Гитлера, «в тот день, когда Германия сломит марксистов, она в действительности сбросит свои цепи навсегда»..

Розенберг, в свою очередь, видит проблемы немцев в наличии христианской церкви, которая пытается осуществить эксперимент конфессионального безрасового мирового господства. По идее автора, германское религиозное движение в будущем должно развиться в народную Церковь, а идеал безрасовой любви к ближнему должен быть подчинен идее национальной чести. И на этом пути германской Церкви стоит мешающая ей католическая церковь и протестантство. Вина последних заключалась в распространении Ветхого завета и в том, что «еврейские письмена превратились в идолов», а религиозные искания европейцев были отравлены чуждыми римско-еврейскими формами. Инструментом для решения этого вопроса может быть только насилие. Так как мир попал в такое положение, когда насилие можно сломить только насилием, а террор – террором. И нужно отринуть всяческую партийность в достижении конечных целей, так как политические партии склонны к компромиссам, цельные же мировоззрения – никогда. Цельные мировоззрения объявляют непогрешимыми себя одних.Такой представлял борьбу нацистский расист А.Розенберг.

По существу, немецкими идеологами был объявлен Крестовый поход против «неверных» народов, что и осуществлялось ими при использовании всех имеющихся возможностей. В самой нацистской Германии конца 30-х начала 40-х антисемитизм возвелся в ранг первостепенных задач, которые необходимо было решать в самом срочном порядке. В этот период значительно повысился уровень эмиграции еврейского народа из Германии в другие страны. С новой силой эта борьба развернулась в момент объявления Германией войны против Советского Союза. С западных территорий вновь большие массы людей хлынули в восточном направлении, спасаясь от неминуемой расправы…

По рассказам свидетелей, преследование лиц еврейской национальности началось в самый первый день вступления немецких войск в Ригу: «В тот же день [1-го июля] начался террор против евреев. Мою подругу, Розу Лагушкер, которая пошла что-то купить, один латыш заставил убирать мусор в бывшем дворе НКВД. К той же работе были привлечены все евреи, случайно проходившие мимо дома. После проделанной работы всех евреев поставили лицом к стене и угрожали расстрелом. В то время они отделались простым испугом. Еврейских женщин и детей, стоявших у магазинов в очереди, чтобы купить продукты, заставляли подметать улицы, чистить немецким офицерам сапоги и т.д.».

Из распоряжения рижского коменданта полковника Уллерсбергера, опубликованного в газете «Tēvija» 2-го июля: «Евреям в дальнейшем запрещено стоять в очередях. Они могут покупать лишь в тех магазинах, где нет очередей».Тут же в распоряжении указывается на то, что с 18 часов следует перевести часы на один час назад, для того чтобы местное время совпадало с германским.

Волна антисемитизма настигла Латвию. Национально настроенные личности ее тут же подхватили и с нечеловеческой жестокостью принялись истреблять неугодных. Рассказывает свидетель: «Сразу же после вступления немецких войск в Ригу была образована латышская Команда Безопасности под руководством латышского студента Арайса. В день основания Команды Безопасности он издал приказ арестовывать евреев, идущих по улице, и приводить их на ул. Валдемара 19, в резиденцию команды. После того как арестованных в продолжение нескольких дней пытали и мучили, Арайс приказывал приводить их по отдельности в свой рабочий кабинет. Он заявлял, что готов освободить этих евреев за высокую взятку, однако только немногим удалось откупиться, так как большинство были бедными людьми. Впоследствии стало известно, что пропавшие были убиты».

Одно из первых проявлений жестокости этой зондеркоманды произошло 4-го июля 1941 г. После того как немцы заняли Литву, еврейское население из Шауляя, спасавшееся от преследования, наконец, достигло Риги. В дальнейших их планах была эвакуация дальше на восток, но военные действия в Латвии разворачивались с такой неимоверной быстротой, что в тот момент, когда эта группа людей дошла до Риги, все пути на восток уже были отрезаны. Что происходило дальше, рассказывают очевидцы: «Частично кому-то удалось раствориться в городе, кто-то попытался уйти дальше, но примерно 300 человек нашли приют и укрытие в Хоральной синагоге в Риге, что расположена на ул.Гоголя 25. 4-го июля, под вечер, Виктор Арайс и его подчиненные подъехали на автомобилях к синагоге. Облив стены керосином и обложив паклей, здание подожгли. Когда стены занялись пламенем, кто-то из людей Арайса бросил в окно ручную гранату». Похожие описания этой драмы указаны практически во всех источниках, освещающих тему. В частности, что касается числа жертв, то цифру 300 человек называет Общество еврейской культуры в Риге и Электронная еврейская энциклопедия. В советских учебниках 60-х годов цифра значительно выше и составляет порядка 2 000 погибших. Несколько собранных А.Эзергайлисом свидетельств в книге «Holokaust vācu okupētajā Latvijā 1941-1944» указывают и проясняют определенную противоречивость трактовки событий 4-го июля. Так, например, по словам М.Кауфмана[34], в синагоге на ул.Стабу были сожжены около 30-и человек и раввин Килов, но ничего не говорится о жертвах на ул.Гоголя. В материалах КГБ указывается, что в синагоге на ул.Гоголя сгорели около 300 евреев и литовские беженцы, но ничего не указывается о жертвах на ул.Стабу. Бригаденфюрер СС В.Шталеккер о тех событиях говорил, что «…была возможность начать еврейские погромы в Риге, позднее в ходе которых были сожжены все синагоги и убиты примерно 400 евреев».

Противоречивость информации объясняется еще и тем, что основными свидетелями по этому делу выступали как раз таки сами участники этой карательной акции. В судебном процессе по делу В.Арайса свидетельствовал Леонид Янсонс[35] : «Какие-то пять мужчин, и я в том числе, получили приказ поджечь синагогу на ул.Гоголя. Это произошло днем. Арайс нам сказал, что необходимо вызвать злобу у жителей к евреям. Приказ поджечь синагогу отдал Арайс. Мы взяли канистру с бензином и отнесли ее на ул.Гоголя. Помню, я вместе с каким-то человеком пошел в ближайшую пожарную часть и сказал, что горит синагога, но им тушить ее не нужно, а только следить, чтобы огонь не распространился дальше. Когда мы вернулись, остальные уже открыли двери здания, разрушили внутренние помещения и облили там все бензином, после чего подожгли. Когда синагога горела, поджигатели стояли возле нее. Стало уже поздно, и все отправились в комендатуру, поблизости стояли какие-то люди. Здание подожгли только члены команды Арайса, которые носили знаки отличия полиции безопасности. Насколько я помню, Арайс вместе с немецкими офицерами выезжал осматривать, как выполнен приказ». В числе прочего Л.Янсонс сообщил, что внутри синагоги людей не было и, кроме того, он не помнит, было ли использовано оружие. Насколько верно это показание, судить сложно, поскольку это трактовка событий непосредственного ее исполнителя.

Среди противоречивых данных о количестве жертв, есть еще официальные результаты расследования Чрезвычайной Государственной комиссии по расследованию преступлений нацистов на оккупированных территориях (далее – ЧГК[36]гранатных осколков, погиб в пламени. Таким образом в синагоге на ул.Гоголя были сожжены живьем около 300 евреев – главным образом беженцы из Шауляя, которым не удалось вырваться из лап фашистов». ), которая изучила этот факт еще, что называется, «по горячим следам» в 1944 г. В отчете комиссии о поджоге синагоги говорится (на основании свидетельских данных): «…В еврейскую каплицу, что в московском форштадте, были согнаны охранники, могильщики и случайно пойманные евреи, проходившие по улице мимо, всего около 50-и человек. После этого фашисты начали бросать через окно внутрь ручные гранаты. В конце концов, каплицу подожгли. Кто спасся от

О том трагическом дне рассказывает рижский дипломат Николай Нейланд (1930 г.рожд.): «4 июля 1941 года, когда местные, люди из печально знаменитой команды Арайса, собрали во дворе нашего большого дома по улице Маза Кална 16 евреев и повели их в синагогу на ул. Гоголя, я последовал за Додиком, и мы весело и безмятежно болтали по пути. У синагоги нас, естественно, разлучили. Далее разразилась трагедия: густой и едкий дым, выстрелы, раздирающие душу крики, брань «шуцманов» и… Этот вечер у меня отчетливо сохранился в памяти, как цветная фотография. Позднее, летом 1941 года, было очень много ужасных надругательств, избиений будущих узников гетто, которые были вынуждены переселяться в Московский форштадт. Все эти экзекуции осуществлялись молодцами Арайса в униформах латышской армии и айзсаргов».

Наконец, приведу в дополнение справку из Еврейской Энциклопедии (2005, Иерусалим): Немецкие войска оккупировали Ригу 1 июля 1941 г., в это время в городе находилось около 40 тыс. евреев, включая беженцев из Литвы. Небольшой части рижских евреев удалось эвакуироваться. 4 июля латышские фашисты при содействии немцев подожгли несколько синагог (в том числе и «Гогол-шул») с находившимися там евреями-беженцами и жившими на соседних улицах. Немцы и латыши расстреливали всех пытавшихся спастись из огня; погибли около двух тысяч человек.

В тот же день в Риге были разгромлены еще несколько синагог и молельных домов (ул.Краславас 24, ул.Стабу 63, ул. Элияс 15 и др.). После этого евреев трамваем 12-го маршрута начали возить на новые кладбища в район Шмерля и Кишэзерса, где продолжились акты насилия.

Команда безопасности, что произвела поджог синагоги, основана студентом Виктором Арайсом, бывшим капралом латвийской армии. Кроме него известны следующие предводители: капитан Озолс, студент Бауманис, оберлейтенант Конрад Калейс, оберлейтенант Калниньш, оберлейтенант Эдгард Рикурс, капитан Герберт Цукурс. Членами этой команды были также латышские партизаны, которые в период военных действий вели борьбу против русских, чтобы расчистить путь немцам. Эти партизаны состояли из самых разных слоев общества: бывшие латышские офицеры, солдаты бывшей латышской армии, студенты, крестьяне. В команду принимались исключительно добровольцы. Перед отрядом была поставлена задача: победить «внутреннего врага», т.е. евреев и коммунистов, а затем, очистив столицу, направляться в провинцию, если местная полиция не принимала слишком строгих мер против евреев и коммунистов и закончить их ликвидацию. В команде состояли исключительно латыши. Число убитых командой Арайса сейчас нельзя определить точно, исследователь холокоста А.Эзергайлис называет цифру порядка 26 000 человек[37].

Одним из этапов карательных акций, проводимых командой, были так называемые «ночные акции», в течение которых члены команды, подчиняясь приказам В.Арайса, А.Дикмана и Р.Штиглица (старший префект), выискивали по рижским квартирам евреев, арестовывали их и доставляли в префектуру или штаб «перконкрустовцев» на ул.Валдемара 19. На второе июля 1941 г. в команде Арайса насчитывалось уже до 100 человек. Рассредоточившись по городу, они ходили по квартирам с одной единственной целью: убийство евреев. Ко всему прочему, эти акции сопровождались грабежами.

Из воспоминаний свидетелей и участников событий: «3 июля 1941 года. Члены команды Арайса получили приказ арестовать всех трудоспособных евреев (только мужчин). Моя сестра и я провели ночь на 3 июля в квартире нашей соседки, мадам Леа Иоффе. В 2 часа ночи мы услыхали стук в дверь квартиры. Как только мадам Иоффе открыла дверь, вошли двое 18-20-летних латышей с красно-бело-красной повязкой на рукаве и спросили ее, нет ли в квартире евреев, обязанных идти на работу. Г-н Иоффе был единственный. Они стащили его с постели, приказали ему одеться и пойти с ними. Его жена должна была в это время приготовить для него теплое белье и одежду «на неопределенное время». Из соседней комнаты я слышала, как оба латыша оценивали имущественное положение семьи Иоффе. Когда мадам Иоффе спросила, может ли она пойти вместе с ними, ей ответили: «Пока нет, но ваше время скоро придет». Г-на Иоффе увели, а его жена упала в обморок в детской комнате, так как не знала, что случится с ее мужем». В конце июля узнали, что все арестованные в ночь на 3-е июля, за малым исключением, были убиты.

Самым тесным образом команда Арайса связана с расстрелами евреев в Бикерниекском лесу. Первая акция проведена командой уже 6-7-го июля, в ходе которой было убито около 2 000 человек. Всего же в течение июля этой командой в лесу совершено 10 массовых убийств. В августе расстрелы проводились дважды в неделю, но количество их постепенно снижалось и прекратилось к октябрю. За это время были расстреляны 4 000 евреев и 1 000 коммунистов. Акциями руководил немец Р.Ланге. Однако по данным ЧГК за 1944 г., эта цифра составляет 8 000 человек, среди которых были 60 врачей.

В 1944 г. 3-го декабря ЧГК публикует в газете «Cīņa» небольшой отчет по массовым захоронениям в Бикерниеки. Сотрудникам комиссии удалось найти в лесу 53 разных по величине могилы со следами попыток скрыть захоронения: часть из них были раскопаны и подожжены. Неподалеку от ям валялись 60 пустых бочек с нефтью[38]. По предварительным данным, в могилах находятся от 40 000 до 50 000 человек. После эксгумации было констатировано, что возраст расстрелянных был самым разным: от 17 до 60 лет. Все в разных одеждах: кто в обычной, кто в рабочей, однако у многих нет обуви и верхней одежды. У некоторых убитых при себе обнаружены документы: Альберт Роде (ул.Алберта 11-27), Лео Голдберг (абонент радиофона №48615), Грушко (ул.Кр.Барона 90-9) и другие.

Преследование евреев постепенно набирало обороты. 11-го июля газета «Tēvija» публикует провокационную статью под названием «Квартиры евреев необходимо отдать оставшимся без крова латышам»: «Мы все хорошо знаем роль евреев во время красного террора. Евреи были главные и единственные пособники Сталина и Вышинского в реализации их планов. … они [евреи] работали в этих особо жестоких и кровавых заведениях – чека. При этих обстоятельствах евреи присвоили самые лучшие квартиры в Риге, которые обставлены мебелью убитых латышских патриотов. И сейчас, когда красные нелюди изгнаны, евреи все еще продолжают проживать в квартирах, а в это же самое время сотни латышских семей вынуждены жить в приютах или у знакомых, поскольку евреи и чекисты сожгли и разрушили многие дома в Старом городе, Задвинье и других районах. Самое время выкинуть евреев из их квартир и отдать со всей мебелью пострадавшим. Так был бы решен один из самых болезненных вопросов и Рига освобождена от элемента, которому здесь больше нет места».

И надо сказать, что нашлись те, которые вступили в сделку со своей совестью и воспользовались данной возможностью. По свидетельствам очевидцев и участников событий, установлено, что, например, чиновник латышской полиции безопасности Константин Карклиньш занял квартиру еврея вместе с обстановкой на ул.Авоту, чиновник латышской полиции безопасности Теодор Беккер занял квартиру на Кирхенштрассе, 7 (ул.Базницас). Латыши, которые были недовольны своими квартирами, с особого разрешения полиции могли конфисковать по своему усмотрению еврейские квартиры, заставляя евреев в течение нескольких часов освободить квартиры. Латыши имели право оставить за собой предметы домашнего обихода, мебель, ковры и пр., т.е. все имущество еврейских квартир.

Все в той же газетной заметке описывается другая сцена, произошедшая на днях в Зиедоньдарзе: «После полудня какой-то еврей собрал вокруг себя несколько старушек и старался им внушить, что евреи не принимали участия в убийствах латышей. Некоторые прохожие постарались задержать этого лгуна, однако ему удалось скрыться». Далее в статье приводится описание случаев помощи латышей евреям, которые хотя и осуждаются, но в то же время свидетельствуют о том, что среди латышей находились сочувствующие и готовые рискнуть собственной жизнью ради спасения невинных жертв: «Находятся еще такие торговцы, которые тайно снабжают евреев товарами, есть еще несознательные людишки, которые стоят в очередях и помогают евреям покупать товары. Этим двум категориям людей нужно сказать, что они будут выявлены и получат быстрое и суровое наказание».

Такие случаи помощи далеко не единственные. В газетах нередко описываются подобные факты, хотя, как можно заметить, неизменно преподносятся властью с осуждением и угрозами. Приведу еще свидетельство благородных примеров сограждан, достойных уважения. В статье «Поступки сознательных потребителей в торговле» подробно расписываются необходимые нормы поведения при покупке в местах торговли: «У многих рижских магазинов видны «хвосты» – наследие коммунистических времен. Как ликвидировать очереди? Покупателям нужно стать более сознательными. Например, часто наблюдается такое явление: некоторые стоят в очередях, хотя и сами не знают зачем. Стоят лишь потому, что другие стоят. … С глубоким сожалением надо заметить, что в очередях стоят некоторые латыши, которые покупают по заданию евреев. Эти граждане унижают не только себя, а весь наш народ. За несколько грошей они продают свое латышское сознание и помогают самым злостным врагам нашего народа».

В средине июля в латвийских газетах появилось распоряжение о том, что все евреи в возрасте от 16 до 60 лет (женщины до 55 лет) обязаны отбывать трудовую повинность. Всем лицам еврейской национальности необходимо зарегистрироваться в трудовом отделе, где их зачислят в трудовые группы, а затем каждый день будут посылать на работы. Эти рабочие группы использовались для сбора оставшихся трупов людей, животных, откапывания трупов из-под развалин, расчистки улиц от остатков разрушенных зданий. Причем во время работы запрещалось называть их по именам, только номер.

Кроме того, всем евреям предписывается прикрепить к своей одежде кусочки желтой материи размером не менее 10 на 10 см. Это же распоряжение утверждает график появления евреев на улице: закупка в магазинах разрешена с 10 до 12 часов, квартиры разрешено оставлять с 10 до 12 и с 15 до 17 часов. Во время общественных работ незанятые лица не имеют права находиться на улице. Остановка на улице и посещение пляжей запрещены. Встретив на улице солдата в форме, еврею необходимо сойти с тротуара. Запрещено пользование общественным транспортом. Магазины евреев необходимо оснастить надписью на витрине «Jüdisches Geschäft» – Еврейский магазин, размер букв – не менее 20 см. После публикации данного распоряжения евреям необходимо сдать радиоаппараты, велосипеды, мотоциклы, автомашины, форменную одежду, оружие и амуницию, пишущие машинки. Распоряжение напечатано в «Tēvija» и «Kurzemes vārds» 15-го июля 1941 г.

Из рассказов участников тех событий: «Когда я в первое утро, в 7 часов, явилась в полицейский участок, я и остальные евреи нашего округа были посажены в две камеры. Надзиратель в возрасте около 20 лет, с красно-бело-красной повязкой, охранял выход из нашей камеры. В две небольшие камеры третьего полицейского участка, в которые обычно сажали пьяных и в которых места нормально хватало на 5-6 человек, были втиснуты 40-45 человек. В течение дня на всех запертых в эти камеры выдавались буханка хлеба и две банки консервов. В первый день нас не посылали на работу, а держали в камерах, оскорбляли, насмехались и били. «Коммунистически выглядевших» латышей и русских задерживали на улицах и вместе с нами сажали в камеры. Говорить друг с другом нам не разрешали».

Позднее, в августе 1941 г., распоряжение было расширено и дополнено новыми запретами, изданными рейхскомиссаром Остланда Лозе 13-го августа: «… Генерал-комиссары, в области которых введено гражданское управление, должны немедленно обеспечить следующее: 1) евреи в соответствии с приказом должны зарегистрироваться: сообщить фамилию, пол, возраст и адрес. Источником сведений для регистрации могут служить записи еврейской общины, а также сообщения надежных местных жителей; 2) должно быть издано распоряжение о ношении евреями постоянно и ясно различимых опознавательных знаков – желтых шестиконечных звезд, по меньшей мере 10 сантиметров в поперечнике, на левой стороне груди и на середине спины; 3) евреям запрещается: 1) Выезжать из своей местности или менять место жительства без разрешения гебитскомиссара или штадскомиссара. 2) Пользоваться тротуарами, общественным транспортом, автомобилями. 3) Пользоваться местами и заведениями отдыха (курорты и плавательные бассейны, парки и парковые зоны, игровые и спортивные площадки). 4) Посещать театры, кинотеатры, библиотеки и музеи. 5) Посещать школы любого типа. 6) Владеть автомобилями и радиоприемниками. 7) Производить кошерный забой скота.

Еврейские врачи и дантисты могут лечить или консультировать только еврейских пациентов. Там, где созданы гетто или лагеря, врачи должны быть направлены туда для лечения находящихся там евреев. Еврейским аптекарям разрешается заниматься своей профессией только в гетто и в лагерях, в той мере, в какой в них ощущается потребность. Аптеки, прежде находившиеся под управлением евреев, должны быть переданы арийским аптекарям. Еврейским ветеринарам запрещается заниматься своей профессией. Евреям запрещается заниматься профессиями, перечисленными ниже: 1) Адвокатурой. 2) Банковскими и обменными операциями, ростовщичеством. 3) Посредничеством и организацией агентств. 4) Торговлей недвижимостью. 5) Торговлей вразнос. Общее указание: имущество еврейского населения подлежит конфискации и сдаче на хранение».

Это же указание предписывало провести следующие мероприятия: «… 1) сельская местность должна быть очищена от евреев; 2) евреи должны быть удалены от всех видов торговли, особенно из торговли сельскохозяйственными продуктами и продовольствием; 3) евреям должно быть запрещено проживание в местностях, имеющих экономическое, военное или идеологическое значение, а также в курортных местностях; 4) насколько возможно, евреи должны быть сконцентрированы в городах или в районах больших городов, население которых и прежде было преимущественно еврейским. В них должны быть созданы гетто, и евреям должно быть запрещено покидать эти гетто.

В гетто евреи должны получать лишь столько продуктов, сколько может им выделить остальное население, но не более чем необходимо для поддержания их существования. Это касается и распределения всех остальных предметов первой необходимости.

Жители гетто будут улаживать свои внутренние дела при помощи собственных органов управления, которые будут находиться под наблюдением гебитскомиссара или штадтскомиссара, или лица, им назначенного. Для поддержания внутреннего порядка может быть создана еврейская полиция. Евреи-полицейские могут быть вооружены, самое большее, резиновыми дубинками или палками и в качестве знака отличия должны носить на правом рукаве повязку с желтой еврейской звездой.

Полная изоляция гетто должна обеспечиваться вспомогательной полицией, набранной из местного населения. Всякий желающий пройти на территорию гетто должен предварительно получить разрешение гебитскомиссара.

Евреи, годные к работе, будут, по мере надобности, привлекаться к принудительным работам. Экономические интересы представителей местного населения, которые достойны одобрения, не должны терпеть ущерба от использования еврейского принудительного труда. Принудительные работы могут выполнять бригады, работающие вне гетто или внутри гетто, или отдельные евреи там, где гетто еще не создано (например, в мастерской, принадлежащей еврею).

Оплата труда не должна соответствовать выработке, но лишь поддерживать существование работника и нетрудоспособных членов его семьи, с учетом и других средств, имеющихся в его распоряжении.

Частные предприятия и лица, использующие принудительный труд, будут платить соответствующую сумму в кассу гебитскомиссариата, которая, в свою очередь, будет выдавать оплату принудительно работающим. Будут изданы специальные распоряжения относительно учета этих денежных средств».

Из воспоминаний участников событий: «На следующее утро [17 июля] нас построили в колонны и повели по улицам Риги. При грубых оскорблениях со стороны населения мы подошли к дому полицейской префектуры. Во дворе мы увидели стоящей группу молодых евреев, которых латышские полицейские заставляли бить и истязать друг друга. Еврейские женщины были поставлены в круг, причем их издевательски спрашивали, знают ли они наизусть Конституцию Сталина. Мужчин кололи иголками и поливали водой из шланга, пока они не теряли сознания. Когда они приходили в себя, их снова подвергали пыткам. Нашу группу повели наверх. Мы должны были натирать полы, мыть окна и двери. Наш надзиратель, 15-летний латыш, уличный мальчишка в порванной одежде, держал в руке гибкую стальную линейку и бил нас всех по кончикам пальцев, когда проходил мимо. Тот, кто просил у него перерыв на обед на 15 минут, получал пощечину. Старая еврейская чета, которую привели в наше рабочее помещение несколько минут спустя, рассказала, что их совершенно ограбили. Старых людей с руганью и побоями отвели в камеру префектуры. В этой камере уже голодало много евреев, и особенно пожилые люди».

В августе 1941 г. бригаденфюрер СС Вальтер Шталеккер приступил к созданию еврейского гетто в Риге. Для него было выбрано Московское (ныне Латгальское) предместье, поскольку это был самый бедный и достаточно отдаленный район города. К тому же исторически сложилось так, что здесь всегда жило много евреев. Организация гетто происходила следующим образом: поначалу был организован т.н. еврейский комитет, который, якобы, просил разрешения организовать гетто. В результате чего 26-го августа распоряжением Дрекслера и Штиглица всем евреям предписывалось находиться в гетто, куда впоследствии согнали около 30 000 евреев со всей Риги. Одному человеку, проживающему в гетто, по мнению властей, полагалось лишь 1,5 кв.м жилой площади. Внутри гетто был установлен жесткий порядок, который обеспечивала команда латышских охранников под руководством капитана Карклиньша. В его распоряжении были люди вспомогательной полиции, частью которых руководили Розенталс и Вентс.

Подробности обустройства гетто приведены в газете «Tēvija» за 23-е августа: «Новое рижское гетто находится в центральной части Латгальского предместья, которая не имеет значимых общественных зданий, школ и церквей. Границы гетто: ул.Лачплеша, ул.Екабпилс, ул.Католю, ул.Лаздонас, ул.Калну, ул.Лаувас, ул.Жиду, ул.Йерсикас, ул.Латгалес. Церковь староверов в гетто не входит…. Для организации порядка в гетто составлен еврейский комитет, в обязанности которого входит: регистрация всех евреев и организация рабочих групп, разделение их по занятости и специальности. Каждый день комитет регистрирует от 200 до 300 человек и выдает указания к работе…».

О руководстве, полиции и надсмотрщиках гетто рассказывает Эсра Юрманн: «Руководство гетто выглядело так: верховным комендантом гетто был оберштурмфюрер СС Краузе. Затем следовали несколько подчинённых ему эсесовцев. Им подчинялись старейшина гетто господин Макс Лейзер из Кёльна, потом шли мужчины, распределявшие наряды на работу и продукты. У каждой группы были совет старейшин один распределитель нарядов на работу и один распределитель провианта и несколько полицейских. Для гетто была создана т.н. лагерная полиция, состоявшая из евреев. У каждой группы был также начальник. Этих начальников и полицейских называли «авторитетными лицами». Очень часто их надо было соответствующе подкупать, чтобы добиться чего-то. Некоторые из этих людей вели себя крайне некорректно, используя нужду других себе во благо. Были среди них и такие, что доносили эсесовцам на евреев».

О своей жизни в гетто вспоминает Ноах Суриц: «В августе 1941-го было организовано гетто, куда согнали всех евреев Риги, разрешив взять только самое необходимое. При входе в гетто сумки осматривали и «лишнее» выбрасывали. Мы с отцом поступили на работу: надо было приносить в дом хоть какую-то еду. В декабре 1941 года отобрали 400 мужчин и перевели в так называемое «маленькое гетто». С собой разрешили взять по чемодану. Я был щуплым подростком; отец положил меня в большой чемодан (вместо вещей) и пронес. Так я попал в «маленькое гетто». А оставшихся в «большом гетто» в ночь с 7 на 8 декабря погнали в лес недалеко от Риги и расстреляли. Женщин, детей, стариков… Гнали целых 30 километров, пока не добрались до места гибели. Тех, кто не мог идти, пристреливали прямо в колонне. В эту ночь погибли и моя мама, и сестры с маленькими детьми. Целых девять человек. Мы видели, как их уводили. Это было страшно».

Сохранилось и описание будней гетто: «Вот главные ворота, похожие на гильотину. В шесть утра у них толпятся тысячи людей. Слышится брань, удары. Возле регистрационного пункта всех делят на группы и колоннами ведут на самые тяжелые работы. Каждый из старших групп получает отштампованный документ, в котором указывается число человек за которых он отвечает своей головой. Вечером, во тьме, измученные рабы тащатся домой. У ворот строгий контроль. Нередко здесь любого раздевают донага и обыскивают. Если у кого-то находят хлеб или продукты, его бьют или даже расстреливают. В один вечер расстреляли трех евреев только за то, что они спрятали кочан капусты. Еврея Цыпова пьяный охранник убил за то, что тот облокотился на столб забора, сочтя это за попытку побега. Иногда пьяные охранники развлекались тем, что стреляли в идущую колонну».

С организацией рижского гетто у «команды Арайса» прибавилось «работы». Расстрелы стали регулярными. Они происходили ранним утром в Бикерниекском лесу, на окраине города. Место расстрела было предусмотрительно оцеплено латышскими карателями совместно с немецкими эсэсовцами. Обреченных, которых набиралось от нескольких сотен до одной-двух тысяч, усаживали рядами по десять-двадцать человек прямо на земле. Перед расстрелом зачастую жертвы должны были раздеться донага и сложить свою одежду в кучу, из которой потом палачи отбирали себе вещи получше.

29-го ноября 1941 г. было создано «малое гетто», куда нацисты собрали евреев-ремесленников и работоспособных мужчин и женщин (примерно 3 500 чел.). 28-го ноября 1941 г. жители гетто получили указание Браша, Альтмейера и Шульца: всем евреям мужчинам завтра собраться на ул.Лудзас. В субботу, 29-го ноября, с самого раннего утра они стояли плотными рядами. Среди охраны сегодня был и Шульц. Поначалу все казалось привычным, но тут раздался приказ колонне проследовать к воротам. Вместо обычной охраны там стояла рота полупьяных автоматчиков – команда Арайса. Как только колонна вышла за ворота, люди Арайса начали действовать: они стали вламываться в дома и грабить находившихся там женщин, детей и стариков. Позже они вернулись за ворота. Отделив от строя физически слабых и стариков, остальным приказали идти в другом направлении – их согнали в «малое гетто». Уже через несколько минут возле забора неподалеку от ворот, собрались сотни женщин и детей, с отчаянием провожавших своих родных в неизвестность. Охрана пыталась их разогнать нагайками и выстрелами в толпу. После недолгого затишья все продолжилось в шесть вечера. Вновь появилась команда Арайса и начала выгонять из домов оставшихся здесь женщин, детей и стариков и строить их в колонну. Так они простояли в снегу до самого утра. Никому не позволялось оставлять строй. С рассветом появились представители гестапо из штаба генерала СС Эккельна и Едика – все немцы. Из машин повылезали пьяные «штурмфюреры», которые стали стрелять из автоматов в толпу. После первой экзекуции колонну разделили на группы на 2 500 человек и 3 000, затем люди Арайса повели колонны по ул.Маскавас в сторону «Квадрата». Колонну сопровождали впереди эсэсовцы на мотоциклах, сзади полиция безопасности. На протяжении всего пути пьяные охранники стреляли в толпу. Таким образом, примерно 600 человек погибли еще по пути к месту казни в Румбуле. Всего в этот день гетто «очистили» примерно от 10 000 человек. Трупы на улицах собирала специальная команда из евреев и закапывала на еврейском кладбище. В местах массовых расстрелов всех раздевали и заставляли складывать одежды в одну кучу, которую позднее сортировали, дезинфицировали и высылали в Германию.

Все то же самое повторилось 8-го декабря. Ранним утром в малое гетто приехала группа эсесовцев с вахтмистром Тухелем, Брашем, Альтмейером и Шульцем. Снова всех выгнали на улицу и начали загонять в синие городские автобусы, после чего стали увозить в неизвестном направлении. Автобусы возвращались много раз каждые примерно 20 минут. Многих расстреливали прямо тут, в гетто. Когда гетто опустело, евреев стали привозить из-за границы…

Немцы пользовались любой возможностью и активно привлекали к уничтожению мирного населения полицейских других отрядов, в том числе, из подразделения рижской речной полиции. Один из ее сотрудников, Петр Станкевич, служил в ней с августа 1941 до конца февраля 1942 г. и за это время принял участие в двух массовых расстрелах. На допросе 22-го января 1945 г. он сообщил: «Накануне расстрела начальник участка речной полиции капитан – латыш Рикс объявил всему полицейскому составу о явке 30 ноября 1941 года к 6 часам утра. Мы пошли в гетто на Московском форштадте. К этому времени в гетто творилось что-то ужасное: всюду валялись различные вещи, одежда, кругом трупы расстрелянных. Во время построения была сплошная стрельба – расстреливали всех, кто прятался, не хотел становиться в колонну. Помимо полицейских здесь находились высшие немецкие чины, солдаты войск СС и сотрудники СД. Когда колонна численностью более 1 000 человек была построена, мы стали по бокам ее, расстоянием один от другого 10 метров. Среди построенных в колонну евреев были все: мужчины, женщины, старики, дети, калеки и больные. Сзади колонны шли машины, в которых были погружены те, которые не могли идти и отставали. Конвоируемое нами еврейское население несло различные вещи, везло на детских колясках детей. Людям было сказано, что их перегоняют в Саласпилсский лагерь.

10-го декабря 1941 г. было ликвидировано «большое гетто» и на той же территории создано «немецкое гетто», куда стали помещать евреев, привезенных из Германии и других западных стран – Австрии, Чехословакии и Нидерландов (ок. 30 000 чел.). Всех свозили сюда лишь для одной цели: уничтожать. Массовые расстрелы привезенных проводили все там же – в Румбуле, Бикерниеки, Саласпилсе. 21-го июля 1943 г. Ф.Эккельн, в соответствии с приказом Гитлера, преобразовывает все оставшиеся гетто Прибалтики в концентрационные лагеря. В конце сентября 1943 г. рижское гетто было ликвидировано, а его узники переведены в концентрационный лагерь Саласпилс, расположенный неподалеку от Риги. Узников «малого гетто» еще в августе 1943 г. перевели в концлагерь «Кайзервальд», туда же переместили оставшихся в живых евреев Латвии (около 2 000 чел.). В 1944 г. 2-го октября «Кайзервальд» был ликвидирован. Часть заключенных была эвакуирована в концлагерь Штуттгоф, а часть расстреляна.

Факт притеснения еврейского населения прослеживается и в установленных с 13-го апреля 1942 г. немцами нормах выдачи продуктов жителям. Вот, например, нормы выдачи продуктов по карточкам на семь дней для разных категорий граждан (в граммах на одного человека)[40]:

 

 

Машина смерти в Третьем рейхе была хорошо организована и работала бесперебойно. Для большей эффективности истребления людей нацистами были разработаны специальные лагеря, служившие разным целям: сбору людей для дальнейшей пересылки, трудовые лагеря для использования бесплатной рабочей силы и т.н. «лагеря смерти». Подобные лагеря были созданы на территории Восточной Европы, в основном в Польше, а также на территории стран Балтии, Белоруссии и на других оккупированных территориях. Один из таких лагерей находился на территории Латвии в Саласпилсе, в свою очередь, имевший отделения. Официальное наименование лагеря в Саласпилсе по немецким документам – «Исправительно-трудовой лагерь для политических заключенных».

До войны все концентрационные лагеря в Германии официально именовались «исправительно-трудовыми», но с началом войны в 1939 г. их синонимом в народе становится «лагерь смерти»[41], поскольку теперь основной «единственно правильной» целью этих лагерей нацисты обозначили методичное убийство европейских евреев, а в дальнейшем и других «неполноценных» народов, сгонявшихся туда насильно.

• АВА (Armeebekleidungsamt) (Вецмилгравис, Ультрамариновый завод (ул.Остас 4)) [трудовой] (отделение Кайзервальд). Прим.: заключенные занимались ремонтом обмундирования вермахта.

• Balastdamm (ул.Баласта дамбис) (отделение Кайзервальд) существовал с 18 августа 1943 г. до 1 июля 1944 г.

• Dünawerke (Заводы на Даугаве) (отделение Кайзервальд) существовал с 18 августа 1943 г. до 6 августа 1944 г.

• Heereskraftfahrzeugpark (Военная автобаза) [трудовой] (ул.Уденс) (отделение Кайзервальд)

• Heereskraftfahrzeugpark (Военная автобаза) [трудовой] (угол ул.Матиса 88 и ул.Валмиерас)(отделение Кайзервальд) существовал с 18 августа 1943 г. до 6 августа 1944 г.

• Heereskraftfahrzeugpark (Военная автобаза) [трудовой],Park Hirtenstraße(Парк, ул.Гану), Kdo. v. Riga (Командование (из) Риги),Heereskraftfahrzeugpark (Военная автобаза),(отделение Кайзервальд) существовал с 31 января 1944 г. до 6 августа 1944 г.

• Heereskraftfahrzeugpark (Военная автобаза, гараж СС и СД) [трудовой] (ул.Реймерса) (отделение Кайзервальд).

• Kabelwerke AEG [трудовой] (ул.Бривибас 214, ВЭФ) (отделение Кайзервальд). Прим.: заключенные занимались прокладкой и ремонтом кабелей.

• Kaiserwald (Межапарк) [концентрационный] (площадь 3 кв. га, местонахождение – между просп. Виестура и ж/д полотном, начиная от просп.Межа за церковью) существовал с 15 марта 1943 до 2 октября 1944 г.

• Lenta фабрика «Лента» [трудовой] (ул.Марупес 10) существовал с 18 августа 1943 г. до … Прим.: заключенные здесь шили униформу для офицеров СС высокого ранга. В разное время содержались 600-1 000 узников-евреев.

• Mühlgraben (Милгравис) (отделение Кайзервальд) существовал с 18 августа 1943 г. до …

• Reichsbahn (Государственная железная дорога Германии) [трудовой] (ст.Пречу-1, ул.Ханзас)(отделение Кайзервальд) существовал с 18 августа 1943 г. до …

• Spilwe (аэропорт Спилве, лагерь «Волери», цементный завод (ул.Подрага 2)) (отделение Кайзервальд) [трудовой] существовал с 5 июля 1943 г. до … Прим.: труд заключенных использовался для восстановления аэродрома, разрушенного в июне 1941 г.

• Strasdenhof (Страздмуйжа) [концентрационный], Widzemer Chaussee (Видземское шоссе), AEG (отделение Кайзервальд) существовал с 1 августа 1943 г. до 23 сентября 1944 г.

• Strasdenhof (Страздмуйжа), Anodenwerkstatt (Анодная мастерская),Kdo. v. Riga-Strasdenhof(Командование Рига-Стразденхоф),Widzemer Chaussee (Видземское шоссе), AEG (АЭГ – Всеобщая электрическая компания ФРГ и в Германии до 1945 г. В Риге находился филиал предприятия) (отделение Кайзервальд) существовал с 1 июня 1944 г. до 30 августа 1944 г.

• Strasdenhof (Страздмуйжа), Widzemer Chaussee (Видземское шоссе), Fabrikarbeiten (фабричные работы) (отделение Кайзервальд) существовал с 18 августа 1943 г. до 6 августа 1944 г.

• Truppenwirtschaftslager [трудовой] (Яунмилгравис, предприятие «Sēklaseksports») (лагерь, обслуживающий воинские части) (отделение Кайзервальд) существовал с 18 марта 1943 г. до …

• ул.Кр.Валдемара 69, немецкая часть – строительная инспекция войск СС и полиции.

 

Был в Риге и отдельный лагерь для советских военнопленных, так называемый «Шталаг-350» (Stammlager-350), в одном из таких лагерей постоянно содержались до 46 000 советских военнопленных (ул.Пернавас 25). Свое отделение лагерь имел и в Саласпилсе, которое представляло собой обыкновенное поле с вырытыми в ней землянками, где ютились заключенные и оставались там в любую погоду. Похожие лагеря были в Елгаве и Даугавпилсе – «Шталаг-347» (позднее «Шталаг-340»).

 

Список лагерей для военнопленных «Шталаг-350»[43]:

 

ул.Пернавас 25/29 (казармы 5-го Цесисского пехотного полка и склады).

 

ул.Слокас 62 (казармы Автотанкового полка),

ул.Кр.Барона 130 (фабрика «Блейвейс»),

ул.Бруниниеку 139 – лагерь для офицеров,

ул. Ганибу дамбис 40 (Красильная фабрика Руттенберга),

ул.Крустабазницас 9 (казармы Артиллерийского полка),

ул.Булту 2а (Канатная фабрика),

аэродром Спилве (ангары),

ул.Даугавгривас 84 (Пивоваренный завод Ильгюциемс)

ул.Даугавгривас 57 (пивоваренный завод Танхейзер),

ул.А.Бриана 5/7 (Пивоваренный завод Стрицкого),

ул.Бривибас 201 (Вагоностроительный завод),

ул.Ломоносова 1 (казармы 6-го Рижского пехотного полка),

спецбараки в Агенскалнсе и Межапарке,

товарная станция в Экспортном порту.

 

Саласпилс «Шталаг-350/Z» (находился в двух км от лагеря с гражданскими лицами – занимаемая площадь 18,5 га).

 

Раненых военнопленных содержали в госпитале на ул.Гимнастикас 1 и в психиатрической клинике Шенфельдта на Виенибас гатве 87. Живым отсюда практически никто не выходил. Число погибших в этих медучреждениях насчитывает до 40 000 человек. Засвидетельствованы случаи, когда в госпитале за день умирали по 400 человек. В госпитале по ул.Гимнастической находились в основном хирургические больные, а в отделении «Шенфельдта» – инфекционные больные – тифозники, дизентерики, туберкулезники и др. В среднем в этих местах находились на «излечении» 15 000 человек, иногда доходило до 20 000[44].

Существовал «Шталаг-350» на ул.Пернавас с 10-го июля 1941 г. до октября 1944 г. Условия здесь были созданы невыносимые: здания без окон, не отапливались. В конце лета 1941 г. здесь находились около 10 000 военнопленных, которые содержались в двух казармах, офицерском клубе и конюшне. Ввиду нехватки помещений большая часть заключенных была вынуждена оставаться под открытым небом в любую погоду. Спасаясь от холода и дождя, пленные выкапывали подручными предметами неглубокие ямы, где и жили до самой зимы. При наступлении холодов наскоро были сколочены 10 бараков. Зимой они так и оставались без какого бы то ни было отопления и дырявыми крышами. Внутри бараков находились длинные ряды трех- и пяти ярусных нар, которых, однако, всем не хватало. Лагерь был настоящей фабрикой смерти. Узников заставляли работать 12-14 часов в сутки, паек на день состоял из 150-200 гр. хлеба и похлебки из отбросов. По рассказам самих заключенных, немцы каждый день расстреливали пленных, которые не были способны работать или были больны. Били и мучили здесь также без всяких причин. В феврале 1942 г. несколько раз были зафиксированы случаи людоедства, что подтверждается многочисленными свидетелями.[45]Хоронили заключенных в Шмерли, Зиепниеккалнсе и Бикерниекском лесу. Комендантом лагеря был майор Зульцбергер, позднее подполковник Ярцебецкис.

Главный филиал лагеря находился на ул.Слокас 62, в бывших казармах Автотанкового полка латвийской армии. Условия содержания были такими же ужасными, как и в остальных отделениях. О том, как обращались с заключенными, можно узнать из справки из следственного дела Павеля Бруно: «Свидетель Ирбе П.К., 1887 г.р., латыш. Его дом расположен в 100 м от Панцирских казарм. Он в 1941-42 гг. слышал по ночам частую стрельбу в казармах, в которых находился постоянный контингент не менее 10 000 человек. Немцы расстреливали военнопленных на территории казарм, трупы закапывали там же. Он видел, как немцы гоняли на работы военнопленных, в пути следования их избивали, видел, как, возвращаясь с работы, пленные тащили с собой трупы и закапывали их на площади полкового двора»[46].

Заключенных в основном заставляли работать на неподалеку расположенном аэродроме Спилве, где они восстанавливали разрушенное летное поле. Там же посреди летного поля хоронили убитых и расстрелянных. Общий размер обнаруженных позднее могил на территории казарм составил 1 486 кв.м. Установлено, что с сентября 1941 г. до апреля 1942 г. только в одном этом лагере на ул.Слокас 62 от голода умерли 19 000 человек. Умерших пленников хоронили в основном на закрытом кладбище неподалеку от лагеря, что через дорогу напротив Кукушкиной горы, и на территории казарм.

В лагере на ул.Кр.Барона 130 постоянно содержались более тысячи военнопленных. Здесь также были нечеловеческие условия. Лагерь служил своеобразной фабрикой смерти, куда отправляли больных, раненых и ослабевших заключенных из соседнего лагеря Шталаг-350 по ул.Пернавас. Никакого ухода за ними не было, их не кормили и постоянно издевались. Общее число заключенных – порядка 2 000 человек.

На ул.Бруниниеку 139 содержались пленные советские офицеры. Постоянное число заключенных здесь насчитывалось порядка 500 человек. Смертность среди заключенных была такой же высокой, как и в других местах.

Еще ужаснее условия содержания военнопленных были в отделении «Шталага» в Саласпилсе, т.н. «Шталаг-350/Z». Пленные здесь не регистрировались и не считались. Лагерь представлял собой огороженное поле без каких-либо построек. Как только свободное место заканчивалось, намечалась новая территория, куда помещались новые прибывшие пленные. Всего таких участков было три. Неработоспособных пленных практически не кормили, охрана просто ждала, пока все истощенные и изможденные заключенные сами умрут от голода. Из нескольких десятков тысяч заключенных за девять месяцев остались в живых только 3 434 человека.[47]

 

Крупнейшие захоронения военнопленных находятся в Зиепниеккалнсе, Шмерли, Бикерниеки, Дрейлини, Румбуле, Саласпилсе, Шкиротаве, Спилве, Бишумуйже. Всего через «Шталаг» в Латвии прошли 327 000 человек, 130 000 из них были убиты в Риге.

В трудовых лагерях использовался бесплатный труд военнопленных и евреев для военных нужд Германии. В основном в этих лагерях людей не содержали (в зависимости от особенности лагеря), но они были принуждены там работать. Рабочий день нередко начинался с 7 утра и продолжался до 7-8 вечера. Евреи должны были приходить туда пешком, поскольку транспортом им пользоваться было строго запрещено. Содержались они либо в гетто, либо в местах поблизости, откуда и начинали свой ежедневный путь. Оплату за свой труд заключенные получали исключительно скудной пайкой. Лагеря подобного типа не были постоянными и перемещались по городу в зависимости от сроков, объема и типа работ.

В качестве примера деятельности такого трудового лагеря (Spilwe) приведу воспоминания одного из его заключенных Миервалдиса Берзиньша-Бирзе: «В первую неделю я попал в группу, которая была передана фирме Кизерлинга. Фирма строила бетонные взлетные полосы. Мы мешали бетонный раствор, вываливали его из вагонеток на пути, выравнивали и трамбовали. С утра до вечера швыряя сырой бетон, я узнал насколько он тяжелый. … Через неделю меня распределили в другую группу, которая работала на Кенигсбергскую фирму «Бетон унд Мониербау», которую мы называли «Бетонной Марией». Так же, как и в первой, в этой фирме руководителями и мастерами были немцы. Эта фирма строила два больших ангара для истребителей. Здесь мы месили бетон, носили кирпичи, заливали полы...».

О том, что творилось в концлагере Саласпилса (гражданский), можно узнать из многочисленных рассказов участников и свидетелей. О жизни в концлагере рассказывает И.Шуман: «18 мая 1942 г. я попал в саласпилсский концлагерь. Он располагался неподалеку от станции Саласпилс. На болоте, бывшем когда-то местом стрельбищ, возвышались 12-15 бараков, насчитывавших в себе около трех тысяч невольников. Бараки были обнесены колючей проволокой, по которой циркулировал электрический ток. Уйти отсюда не представлялось никакой возможности, так как все было приспособлено к умерщвлению людей. Смерть подстерегала на каждом шагу. В первый же день нас выстроили во дворе лагеря и приказали снять верхнюю одежду. Затем нас построили и приказали снять белье и стали выдавать другое. Тут мы поняли, что несколько дней назад это белье было содрано с жертв фашистского разбоя – мужчин и женщин, расстрелянных и замученных в близлежащем лесу и в самом лагере. Не дав опомниться от всего этого кошмара, нас целыми партиями в 500-600 человек с раннего утра угоняли под конвоем на каторжные работы. Многие, истощенные и обессиленные, умирали»[48].

Сохранились свидетельства массовых расстрелов в Саласпилсе. О них рассказывает Соколов Борис Николаевич (три года провел в лагерях для военнопленных): «Привезенных выводили из битком набитых товарных вагонов и тут же убивали. Мужчин, женщин, детей, старух, всех подряд. … Убивали прямо на дорогах. Убивали вдоль полотна железной дороги на глазах пассажиров замедлявших ход поездов. Однажды это пришлось мне увидеть своими глазами. … Ехать нам нужно было недалеко – несколько станций по пути к Риге. Светало, хотя еще лежали сумерки. День был сырой, пасмурный, слегка сыпал не то мокрый снег, не то изморось. Вдруг поезд резко замедлил ход. Пассажиры, видимо знавшие, в чем дело, одни с опаской повернулись к правым окнам, другие наоборот отвернулись. Шагах в пятидесяти от полотна на краю длинного рва стояла шеренга людей в штатском. У самого полотна густой цепью спиной к нам сгрудились автоматчики. Не те буйные веселые фронтовики – дети Марса, а темно-серые в низко надвинутых, мокрых от промозглой измороси касках – бездушные истуканы. … Окно, в которое я смотрел между двух айзсаргов, стало проплывать мимо, когда раздались автоматные очереди и люди у рва стали беспорядочно валиться вперед, в ров и в стороны»[49].

Свою деятельность лагерь для политзаключенных в Саласпилсе начал осенью 1941 г. на пилораме здесь работали советские военнопленные. Попавших сюда, за людей не считали: неспособных к работе, ввиду физического истощения, расстреливали на месте. Чтобы заключенные быстрее возвращались в лагерь с работ, охрана зачастую обстреливала колонну. Заключенных всячески мучили, нередки были случаи, когда заключенные сами просили охранников их застрелить. Эти просьбы всегда удовлетворялись. По свидетельствам самих узников, трупы этих несчастных были разбросаны по всему лагерю. Поначалу в лагере были три барака, в которых содержали евреев из Чехословакии и Германии, в основном интеллигенция. Барак представлял собой строение из досок на ледяной земле. Внутри он разделялся на четыре яруса, которые в свою очередь делились на небольшие спальные места. Голодные и измученные люди нередко не могли подняться до своих мест на 3-м или 4-м ярусе. Забившись куда-нибудь в угол, они сидели там до тех пор, пока не замерзали или умирали от голода, зима 1941 г. выдалась очень суровой. До 7 мая 1942 г. из прибывших сюда чехов умерли более 2 000.

Осенью 1941 г. здесь состоялось первое массовое уничтожение евреев. Предварительно советскими военнопленными были вырыты огромные ямы. После проведения расстрела, некоторые из ям остались пусты, позднее в них стали сбрасывать трупы умерших от голода, замерзших или убитых охранниками. Могильщики были настолько слабы, что каждый раз из 10 возвращались 9. Был случай, когда один так и умер с лопатой в руках. Он тут же был похоронен.

Заключенные в лагере Саласпилс делились на группы, которые должны были выполнять определенные работы. Некоторых посылали на работы в каменоломни Шмита и Бема, других заставляли обустраивать лагерь: строить новые бараки и ровнять площадки. Каменоломня находилась на расстоянии 5 км от лагеря, вследствие чего измученным заключенным приходилось вставать в 3 часа ночи, чтобы добраться туда вовремя. За работой заключенных следили Текемейер, Никель и Тоне. В Саласпилс направлялись сотни заключенных из рижских тюрем, поскольку здесь постоянно не хватало рабочих рук (слишком высока была смертность).

Иногда в лагерь приезжал Рудольф Ланге. После чего начиналось «представление»: к виселицам сгонялись порядка 2 000 заключенных, а 9 наказанных из них становились в очередь к виселице. «Гости» рассаживались в кресла и экзекуция начиналась. На помост входит первый «провинившийся» – за сидение на работе – он с трудом забрался на табуретку. В «палачи» был выбран бывший чемпион Чехии по поднятию тяжестей. За неисполнение приказа его самого могли повесить. Он быстро набросил петлю товарищу и второй рукой вырвал табуретку… Затем последовал другой осужденный – поменял часть одежды на кусок хлеба… На этом «представление» не заканчивалось. Начинается «охота». Вскоре зазвучали выстрелы… У лесопилки какой-то чешский юрист присел на доски. Ланге отстрелил ему за это уши (это была его излюбленная пытка). В тот день Ланге выстрелом в голову убил еще двоих человек. Свои «развлечения» были и у охраны: выстраивалась шеренга узников, у них за спинами становились охранники и, гремя металлическими затворами, неожиданно стреляли. Подобные расстрелы происходили в самом центре лагеря, иногда за его пределами. Еще иногда устраивались «забеги»: заключенных выводили на дорогу и им вслед пускались собаки….

Однако самым безжалостным и бесчеловечным этот лагерь можно считать еще и потому, что в нем содержались дети, которых сюда свозили из Белоруссии и восточных областей России. О творимых беззакониях и поистине зверском обращении рассказывает десятилетняя Наталья Лемешонок (в лагерь попали все пятеро братьев и сестер – Наталья, Шура, Женя, Галя, Боря): «Мы жили в бараке, на улицу нас не пускали. Маленькая Аня постоянно плакала и просила хлеба, но у меня нечего было ей дать. Через несколько дней нас вместе с другими детьми повели в больницу. Там был немецкий врач, посреди комнаты стоял стол с разными инструментами. Потом нас построили в ряд и сказали, что сейчас осмотрит врач. Что делал он, не было видно, но потом одна девочка очень громко закричала. Врач стал топать ногой и кричать на нее. Подойдя ближе, было видно, как врач этой девочке вколол иглу, и из руки в маленькую бутылочку текла кровь. Когда подошла моя очередь, врач вырвал у меня Аню и уложил меня на стол. Он держал иглу и вколол ее мне в руку. Затем подошел к младшей сестре и проделал с ней то же самое. Все мы плакали. Врач сказал, что не стоит плакать, так как все равно мы все умрем, а так от нас будет польза… Через несколько дней у нас снова брали кровь. Аня умерла». Выжили в лагере Наталья и Боря[50]. 

В материалах рижского суда 1946 г. называется количество уничтоженных детей в лагерях на территории Латвии – 6 700, кроме того, к этой цифре следует прибавить еще более 8 000 погибших в гетто. Всего за годы немецкой оккупации на территории Латвии были уничтожены около 40 000 детей. Одно из самых больших захоронений детей находится в Саласпилсе – 7 000 детей, другое – в лесу Дрейлини, где покоятся порядка 2 000 детей.

По данным ЧГК на территории концлагеря Саласпилс были обнаружены могилы общей площадью 3 043 кв.м. Таким был лагерь смерти Саласпилс, который, еще раз напомню, по официальной немецкой классификации числился как «Исправительно-трудовой лагерь для политических заключенных», хотя, как можно убедиться из вышесказанного, это название совершенно не соответствует действительности. О смене статуса лагеря можно узнать из письма командира полиции безопасности и СД в Латвии генерал-комиссару в Риге от 3-го декабря 1942 г., где указано, что Саласпилсский лагерь, несмотря на официальное название, по отношению к заключенным и использованию их труда необходимо «приравнять к концентрационным лагерям».

В тех же материалах суда говорится и о случаях продажи детей, о чем свидетельствуют архивы Социального департамента «Остланда»: в его картотеках насчитывается около 2 200 записей о случаях продажи детей в Германию. В Риге были созданы специальные распределительные пункты по продаже детей, предлагавшие живой товар в возрасте от 5 до 12 лет. Вот некоторые из адресов этих пунктов: во дворе «Народной помощи» по ул.Гертрудес 5, в Гребенщиковской общине по ул.Краста 76, в детском доме по ул. Юмарас 4 (ул.Бирзниека Упиша) и во многих других. Детей в возрасте от одного года до пяти свозили в женский монастырь по адресу ул.Кр.Барона 126[51].

Другой рижский концентрационный лагерь – Кайзервальд. Хотя он и не был, что называется «лагерем смерти», но и там расстрелы и издевательства над заключенными были обычным делом. По данным ЧГК, здесь были убиты около 3 500 человек из 18 000 его узников. Использовался этот лагерь в качестве пересыльного пункта, куда собиралось (т.е. концентрировалось) еврейское население из Латвии, а также с разных западных европейских стран, откуда впоследствии распределялось по другим лагерям, в том числе местным трудовым.

Кайзервальд представлял собой огороженную территорию двойным забором из колючей проволоки, через каждые 100 м стоял пулемет и один охранник возле него. В каждом бараке находились до 400 человек. Начальник лагеря – штурмбанфюрер Зауер, ранее руководивший большим лагерем в Заксенхаузене. В его подчинении были: венский врач Кербах, обершарфюрер Бруннер (также прибыл из Заксенхаузена), немец Платершил из Дахау. В общей сложности лагерь охраняли 80 человек. С 4-х утра до 10 вечера заключенные должны были работать. Часть из них посылали на работы в город, часть работала тут же в лагере. Самое распространенное наказание – 25 ударов плетью. После десятка таких ударов человек терял сознание. Для больных была оборудована «спецбольница»: зимой и летом в ней окна были открыты, больные лежали на голых нарах до тех пор, пока не умирали[52].

В этом лагере, как и в остальных, тоже были свои «нелюди». По свидетельствам заключенных, таким был Иксель Ксавер Абель по прозвищу Икс. С благословления коменданта лагеря Зауера, Иксу доверили «ответственное» дело: в продолжительные разговоры наедине он ввел изощренные пытки по методу гестапо. Один из любимых приемов Икса был ударом кулака в лицо выбить человека из строя. Или один удар в лицо и моментальный в шею, когда несчастный падал, Икс начинал избивать его ногами. Иногда посреди ночи Икс врывался в барак, поднимал всех на ноги – около 400 человек – и выгонял на площадь заниматься «упражнениями». После такой «гимнастики» на площади оставались 40-50 человек с разбитой головой.

В течение только первых двух недель с момента немецкой оккупации Риги в латвийской столице были расстреляны почти 2 500 мужчин еврейской национальности. К 15-му августа число уничтоженных достигло уже 35-ти тысяч. 29-30 ноября и 8-9 декабря 1941 г. в лесу у станции Румбула были убиты еще 27 000 человек, среди которых насчитывалось около 800 детей в возрасте до 10 лет. Террор достиг невероятных масштабов за самые короткие сроки. Начиная с 1941 г. при въезде в города Латвии можно было прочесть такого рода плакаты: «В городе евреев нет»…

Для эффективного контроля жителей немецкое командование организовало тайную полицию и службу безопасности (СД). Тайная полиция в Риге находилась по адресу Реймерса 1. Здесь имелись различные отделы, занимавшиеся разработкой русских, евреев, поляков, латышей, коммунистов и т.д. Начальником немецкой тайной полиции в Риге с ноября 1941 года был оберштурмбанфюрер Э.Штраух, в феврале 1942 года на этом посту его сменил Р.Ланге, который впоследствии и издавал приказы о смертных казнях евреев. Он пробыл в этой должности до октября 1944 года. Начальником латвийской тайной полиции был Тейдеманн. В немецкой тайной полиции были заняты люди различных национальностей – поляки, чехи, латыши, русские, некоторые евреи и т.д. Евреи работали в вышеназванной полиции в принудительном порядке. Русских военнопленных оставляли в живых и предоставляли свободу, если они соглашались заниматься шпионажем. Их, переодетых в партизаны, посылали в леса для выслеживания скрывающихся русских партизан. Если им удавалось обнаружить их, то шпионы доносили об этом тайной полиции, которая вскоре окружала область и начинала борьбу с советскими партизанами. Практически в каждом учреждении, каждом ресторане и увеселительном заведении немцы имели своих шпионов. Спецлагерь абвера для предателей среди военнопленных находился в Риге на ул.Даугавгривас 25, и носил название «Гуцаловский лагерь».

В ходе следственных мероприятий ЧГК было доказано, что в тюрьмах и концентрационных лагерях происходили издевательства, избиения и пытки, убийства во время допросов, морение голодом, выкачивание крови у взрослых и детей, использование электрического тока и газа при массовых убийствах.

Следственными органами была собрана и обработана информация по каждому из мест массовых казней, основываясь на свидетельских и документальных показаниях. Было установлено, что мирных жителей и военнопленных расстреливали: во дворе казарм на ул.Слокас 62, на аэродроме Спилве, за фабрикой «Квадрат» (ул.Маскавас 322), в лагере для пленных офицеров на ул.Бруниниеку 139, на ул.Кр.Барона 130 (территория фабрики «Блейвейсс»), на ул.А.Бриана 5/9 (бывший пивоваренный завод Стрицкого), в бывших казармах пехотного полка на ул.Ломоносова 1, в казармах на ул.Крустабазницас 9 и др.

Добавлю еще несколько слов о местах массовых захоронений. В Зиепниккалнсе, по данным ЧГК от 1944 года, место захоронения находилось неподалеку от ул.Грауду 22. Здесь были обнаружены 14 могил общей площадью 1 316 кв.м, в которых, по предварительным данным, находятся 65 000[56] тел военнопленных советских солдат. Сюда свозили умерших и убитых из Центрального госпиталя (ул.Гимнастикас 1), из психоневрологического диспансера (Виенибас гатве 87), сюда же свозили умерших от голода и расстрелянных из «Шталаг-350», что находился на углу ул.Пернавас и ул.Рудольфа.

Приведу печальные цифры более поздних обобщенных исследований[57]. . Были убиты и захоронены: 1) Бикерниекский лес – 46 500; 2) Румбульский лес – 38 000; 3) Дрейлинский лес – 13 000; 4) Ж/д станция «Шкиротава» – 2 450; 5) Зиепниеккалнс – 39 500; 6) Православное кладбище (Виенибас гатве 76) – 1 500; 7) Лютеранское кладбище – 400; 8) ул.Капу – 800; 9) Бишу-Муйжа – 4 650; 10) Канатная фабрика – 13 900; 11) Новое еврейское кладбище – 14 500; 12) Старое еврейское кладбище – 6 000; 13) Панцирские казармы, отделение «Шталаг-350» (ул.Слокас 62) – 15 000; 14) Саласпилсский лагерь (вместе с отделениями) – 101 100; 15) Православное кладбище (Гарнизонное), ул. Вароню – 500; 16) Срочная тюрьма (ж/д ст.Браса) – 3 500; 17) Баложи (12-й км Елгавского шоссе) – 1 000; Всего более 300 000 человек. Кроме того, установлен и доказан факт расстрела заключенных с 29-го июля 1941 г. по 8-е мая 1942 г. в Центральной рижской тюрьме, где были расстреляны 15 000 человек

Точное число погибших установить, к сожалению, не представляется возможным, поскольку, во-первых, не всегда расстрелы документировались, по большей части они происходили стихийно, во-вторых, в 1944 г. немцы, что называется, «заметали следы» и многие захоронения были раскопаны, а останки сожжены, ну и, в-третьих, не все захоронения найдены…

Воспаленная фантазия нацистов не ограничивалась лишь «обыкновенным» уничтожением. В августе 1942 г. в имении Клейсты немцами был учрежден Институт медицинской зоологии. В сферу деятельности этого учреждения входил контроль над всеми дезинфекционными учреждениями, дезокамерами и борьба с эпидемиями сыпного тифа. На самом же деле институт занимался выработкой возбудителей этого инфекционного заболевания, разносчиком инфекции стали вши, на которых и проводили опыты. Результаты этих опытов тестировали на заключенных из гетто и тюрем. Помимо этого Институт зоологии готовил кадры для обслуживания «душегубок». Для этого специально командированным эсэсовцам устраивались соответствующие курсы. Что касается «душегубок», одна из них была при центральной тюрьме. По Риге ездила крытая, черная машина, прозванная «Черной Бертой». Нацисты подъезжали к тюрьме, выводили оттуда заключенных и сажали их в кузов. Особенность этой машины была в том, что в герметично закрытый кузов подавались выхлопные газы автомобиля. Пока машина подъезжала к назначенному месту, люди внутри погибали и их просто выгружали в могилы.

Немногим позднее, как отделение института, в октябре 1942 г. в здании Анатомического института (бульв.Кронвальда 9) немцы организовали другой так называемый Институт гигиены СС, где проводились опыты по вивисекции над заключенными из концлагерей. Руководитель института доктор Блудау лично проводил опыты над бывшим доцентом Сорбонского университета, французским гражданином Шнейдером. Вскрыв ему артерии, Блудау наблюдал за деятельностью внутренних органов при истечении крови, и это был его не единственный опыт подобного рода. Подопытных обычно выбирали из числа жителей гетто. В первоначальную задачу этого Института гигиены входила задача дезинфекции одежды убитых евреев, затем через какое-то время они занялись разработкой «душегубок», проводили массовые отравления заключенных ядовитыми газами. Начальником команды по «газированию» был немец Ганс Бухгольц. Одно из мест по «газированию» находилось в здании по адресу ул.Лудзас 41/43 в 1941 г., позднее его ликвидировали, поскольку находилось в черте города. В этом же здании на первом этаже позднее стали хранить синильную кислоту.

В марте 1944 г. начальнику института доктору Штейницу было поручено научно обосновать необходимость уничтожения населения Латгалии ввиду большой сопротивляемости региона немецкому режиму. Впоследствии доктором «научным» путем было доказано, что в Латгалии в целом только 28% латышской крови, 10% населения имеет предков еврейской национальности во 2-3-ем поколении и 25% в 4-5-ом поколении, польские корни можно доказать в 68% всех случаев. В мае 1944 г. доктор Штейниц, путем подтасовки данных архивов, выпустил брошюру, в которой он утверждал, что население Латгалии по своему расовому составу находится на той же ступени, что и евреи.[58]

 

После разгрома фашистской империи и окончания войны руководители всяческих карательных и преступных органов были преданы справедливому суду и возмездию. С 26-го января по 3-е февраля 1946 г. в Риге состоялось открытое заседание суда над бывшими высокопоставленными чинами вермахта и различных управленческих структур. После завершения разбирательств и оглашения судебного вердикта все виновные были приговорены к смертной казни через повешение. Местом приведения приговора в исполнение послужил парк Узварас[59]. Всех осужденных привезли на грузовиках с опозданием в 4 часа (исполнение приговора привели в 15 часов). Было холодно, шел дождь. По приговору они должны были провисеть три дня, но во избежание глумления их тела вскоре убрали.

К месту казни 3-го февраля 1946 г. отправились: Фридрих Эккельн – СС обергруппенфюрер, генерал полиции, главный начальник СС и полиции на территории Балтии; Зигфрид Руф – генерал-лейтенант немецкой армии, бывший комендант рижской и вентспилской крепостей; Альбрехт Дижон фон Монтетон – генерал-лейтенант немецкой армии, комендант лиепайской крепости; Вольфганг фон Дитфурт – генерал-лейтенант немецкой армии, командир 403 охранной дивизии; Фридрих Вертер – генерал-майор немецкой армии, комендант 189 и 186 комендатур, начальник оборонных укреплений Риги и Юрмалы, командир охраны прибрежной полосы Рижского залива; Бруно Пауль – генерал-майор немецкой армии, командир 81-го пехотного полка, начальник управления лагерями с советскими военнопленными в Балтии; Ханс Кипер – генерал-майор немецкой армии, бывший комендант Даугавпилса, Лилварде, Мадлиены, Салдуса, Кулдиги. Также был военным комендантом Салдуса.

 Вместе с ними также были осуждены: Александр Бэкинг – штандартенфюрер «СА», гебитскомиссар Эстонской ССР. Георг Зауер – штурмбанфюрер СС, начальник концлагеря Кайзервальд; Ганс Бухгольц – лейтенант, начальник команды СС. В общей сложности под суд тогда отправились 10 гитлеровских офицеров[60].

В материалах судебного дела 1946 г. указывается на то, что Эккельн лично руководил и давал указания всем карательным экспедициям на оккупированных территориях Латвийской, Литовской и Эстонской ССР до декабря 1944 г., (до 1942 г. на территории Белорусской ССР). Судебными органами доказан также факт личного участия Эккельна в массовых расстрелах евреев. На вопрос прокурора «Зачем вы это делали?», Эккельн ответил: «Я хотел показать пример своим подчиненным»… Вместе с тем, на суде в 1946 г. Ф.Эккельн признался, что только «по политическим мотивам» в Латвии за три года были арестованы 20 000 человек.

Из беседы Шели Шрайман с доктором Яаковом Рудштейном: «Я.Р.: На суде Эккельн был в мундире без знаков различия. Худое лицо, впалые щеки; глубоко посаженные глаза, большие кустистые брови. В нем не было никакого лоска, он скорее напоминал обезьяну. Держался Эккельн хладнокровно, исчерпывающе отвечал на вопросы обвинителя. Я отчетливо помню, что когда его спросили о том, почему массовые казни он устраивал в основном в Латвии, привозя туда евреев из других мест, Эккельн ответил: «Латвия была наиболее удачным местом для этого, потому что местное население нас поддерживало». На вопрос «Сколько всего евреев было уничтожено в Латвии?» Эккельн сказал, что ответить затрудняется, поскольку ему известно, что еще до вступления немцев в Ригу здесь, как и в других местах Латвии, местные жители сами успели уничтожить тысячи евреев».

Кроме этих вышеназванных персон, к военным преступлениям на территории Балтии причастны: генерал-полковники Модель и Шернер, генерал полиции Шредер, рейхскомиссар Лозе, латвийский генеральный комиссар Дрекслер, генерал-директор Латвии Данкер, командир немецкой государственной полиции безопасности в Латвии оберштурмбанфюрер Штраух, начальник гестапо штурмбанфюрер Ланге, заместитель командира полиции безопасности штурмбанфюрер СС Кирсте, рижский комендант генерал-майор Брамберг, начальник полиции Риги майор Колбе, префект полиции Штиглиц, начальник Центральной тюрьмы Бирканс, начальник гетто и лагеря Саласпилс Краузе, начальник Кайзервальда штурмбанфюрер Зауер, его помощник обершарфюрер Бруннерс, командир полиции СС Тидеман, рижский комиссар Витрок, штурмбанфюрер Мике и многие другие.

Статья будет неполной, если не упомянуть и тех, кто, рискуя собственной жизнью, вопреки напору гигантской машины смерти, смог сохранить в себе частичку совести, благородства и надежды и смог поделиться ею с ближними в трудные военные годы. Одним из таких героев, в самом действительном смысле этого слова, был Янис (Жанис) Липке (1900-1987). За годы войны ему удалось спасти от неминуемой гибели 55 человек. «Получил всего лишь три класса образования и в 1917 году записался в полк латышских стрелков. Говорят, даже охранял Ленина. Участвовал в боях против армии Бермондта-Авалова. Затем, после демобилизации, вернулся в Латвию, работал докером. Он бросил прежнюю работу и устроился в «Красные амбары» – на складские помещения, приспособленные для нужд Люфтваффе (немецких ВВС). Таким образом, Жанис получил возможность регулярно отбирать для работы на различных предприятиях Риги людей из гетто. Он мог не только свободно перемещаться по городу, но и свободно проходить в гетто. Там Жанис отбирал рабочих-евреев, которым ничего не оставалось, как практически задарма трудиться там, куда он их доставлял. А у Жаниса была возможность помогать несчастным лекарствами, продуктами, одеждой»[61].

Помимо Ж.Липке, можно назвать еще некоторые имена: Артур Круминьш, Лина Пилсрозе, Шалфеев Николай Васильевич, Ольга Александровна Нейман-Катенева, Амфиан Герасимов и многие другие.

Более подробную информацию о Жанисе Липке и его мужественных поступках можно найти в книге Давида Зильбермана «И ты это видел». О том суровом времени рассказывают участники событий, которым по счастливой случайности довелось столкнуться с этим человеком.

О масштабах трагедии еврейского народа во время Второй мировой войны можно судить хотя бы по этим двум цифрам: по данным переписи 1935 г., в Риге проживали 43 672 еврея, а после завершения военных действий на территории Латвии и разгрому фашизма их насчитывалось менее 200 человек (часть из них выжили благодаря Ж.Липке).

В декабре 1991 года в Румбульском лесу на многолюдном траурном митинге в память расстрелянных там нацистами десятков тысяч евреев выступил Маврик Вульфсон, он задал собравшимся несколько вопросов, один из которых приведу здесь: «Чем объясняется, что именно в Латвии немецкие фашисты нашли относительно много приспешников-коллаборационистов готовых вместо немцев и, главное, по собственной инициативе участвовать в насилии и убийствах своих еврейских сограждан, соседей и даже друзей, а потом и в дележе имущества умерщвленных?». От себя добавлю, что вопросы тогда так и остались без ответа… И пусть не всякий из нас в силах ответить на них утвердительно и однозначно, но, по крайней мере, каждый из нас способен противостоять этому злу и не дать ему ни единого шанса на возрождение. Не так уж это и сложно, как может показаться с первого взгляда, нужно лишь постараться в своем близком видеть такого же человека, как и сам…

А закончить данный очерк хотел бы словами Руты Шац-Марьяш из книги «Калейдоскоп моей памяти»: «… часть латышей была среди союзников немцев в борьбе против коммунизма, – это исторический факт, однако он не может служить основанием, чтобы зачислять в союзники нацизма весь латышский народ. Среди латышей были и активные противники нацистских оккупантов, были их жертвы. Надо понять, что поколение, начавшее свою самостоятельную жизнь перед Второй мировой войной – поколение трагическое. Это относится к живущим здесь людям всех национальностей»…